Город Оренбург: Материалы к истории и топографии города

Не веря в ведьм, спася от костра несчастную крестьянку старуху в Польше, он также не верил в те отвлеченные формулы, которыми снабдило его отечество, его родной дом — старых московских бояр.

Он требовал и жаждал только фактов и эти факты он собирал всю свою жизнь: за границею в Кенигсгольме он отыскивает летопись, в Швеции труды Манькова, на Урале и в Сибири сибирские первоисточники, составляет словари языков инородцев, составляет словарь географии России и наконец сочиняет свою историю российскую, которую — так как она показалась слишком вольнодумною российскому духовенству — мечтает издать за границей.

В Оренбурге он пробыл не долго, но он положил начало новым действиям русских в колонизуемом крае — кроме крепостей и завоевания войском есть другой способ завоевания — культурным путем, путем поднятия цивилизации, путем хорошо дисциплинированной, знающей, административной власти. Для первого — Татищев открыл в Самаре школу для калмыков и татар, для второго — он возобновил коллегиальное управление среди властей.

Но, конечно, это были одни попытки, одни намеки, которые не могли привиться к жизни, жизнь была слишком груба, и все более или менее гуманные начинания, которые проводил по отношению башкир и киргиз Татищев, пожалуй, оказали менее влияния, принесли меньше пользы, чем кровавые казни, которыми действовал заместитель Татищев — князь Урусов.

Потоками лилась кровь, беспрерывным заревом горящих башкирских деревень освещались небеса, сотни, тысячи башкир уводились в Сибирь, во внутренность России, поступали в крепостную зависимость, виселицы, колья, отрезание ушей, носов, языка были обычными мерами — и они если не усмирили волнений, то хотя несколько утушили его.

Неплюев... но о Неплюеве существует целых два тома исследования г. Витковского. Отдавая все должное труду почтенного исследователя, мы все же не можем не указать на два значительных на наш взгляд недостатка этого обширного научного труда.

Первый недостаток заключается в том, что г. Витковский решился стать не биографом Неплюева, а его панегиристом. Все, что ни сделал Неплюев, великолепно, даже более того гениально. Это стремление видеть в Неплюеве лишь одни положительные черты бесспорно выразилось односторонностью труда г. Витковского. Далее, исследователь не оставался объективным историком, он не только анализировал факты жизни края под управлением Неплюева, но он их подводил под известную, слишком одностороннюю — крайне славянофильскую —  точку зрения. От этого с одной стороны в труде Витковского является нарисованными слишком черными тонами картины распространения ислама, а с другой стороны очень радужно различные миссионерские деяния.

Историк не может принадлежать ни к одной политической партии — он должен быть вне партий. Он должен дать фактический материал и указать на те логически необходимые следствия, которые вытекают из этого материала — здесь нет места симпатиям и антипатиям. Известная эпоха, известное экономическое развитие страны, соотношение производительных сил вызывают те или иные реформы, дают ту или иную окраску общественным деятелям.

Что может быть ужаснее, что может больше возмущать человека — как крепостное право, как владычество одного человека над другими. А между тем в известные эпохи развития рода человеческого и «крепостное право» было шагом вперед, было прогрессом — оно экономически обеспечивало известный класс людей, оно давало возможность развиться производительным силам — и давало таким образом толчок для дальнейшего прогресса человечества.

Все это забывается г. Витковским и вследствие этого образ Неплюева, нарисованный им, выходит гораздо бледнее. гораздо тусклее, чем он был на самом деле.

Прежде всего Неплюев явился на арене действия — в оренбургском крае — через 7 лет после начала первых действий русского оружия. Многое было сделано и главное много было ошибок. Нужно было их исправлять. И Неплюев начал свою работу — он в своем стремлении подчинить край русскому владычеству не брезгал ни какими средствами — борьбу, как мы и указали выше — приходилось вести на два фронта с башкирами и киргизами. Неплюев и воспользовался всегда существующей между некультурными народами племенной распрею. Подложные указы посылались Неплюевым к башкирам и киргизам, в которых одна национальность натравлялась на другую. Допустив нападение киргиз на башкир, Неплюев дозволял и башкирам нападать на киргиз — и таким образом ослаблял эти национальности, не тратя русских сил.

Далее, Неплюев, действительно, хорошо изучил характер инородцев и играл на их слабых струнках: богатые подарки, почести высшему классу населения, дарование им различных привиллегий и подчинение им общественных низов инородцев, имело громадное значение.

А в случае надобности Неплюев проявлял военную силу и поступал беспощадно.

Все эти действия могут показаться на нынешний взгляд непривлекательными — но, конечно, они не могут назваться таковыми.