Город постоянной темноты

Мы все же выбрались из кустов и, так как всю охрану Хейвс распустил, без труда вошли внутрь. Там пахло уксусом и сыростью, значит, убрали совсем недавно и поломойка не нарушит нашу миссию. Я подобрался к двери кабинета и приложил ухо к замочной скважине.

— Ты не понимаешь, если они прочитали, мы не можем им доверять!

— Мы не знаем до куда они дошли!

Да они все равно ничего не поняли!

За криками и воплями я не мог разобрать кто, что говорит, да и общего смысла пока не уловил.

— Если мы начнем их расспрашивать, они поймут, что дело не чисто!

— А если они уже поняли?

— Варма? Ты смеешься? Эти тупоголовые ублюдки могут только ловить малолеток в лесу!

Ну, вот с последним замечанием я был согласен. Я еще сильнее прижался к двери, отбросив страх, что нас могут застукать. Дед остался стоять в коридоре, наблюдая за тем, чтобы никто не вошел.

— Мы же шманали их! Откуда у него дневник?

— Я откуда знаю! Наверное, прятал где-нибудь!

— Прятал где-нибудь! А ты на что! Ты же следил за теми бараками!

Я начинал понемногу различать голоса. В основном кричали Шарп и Оуэнс, Хейвса же вообще не было слышно.

— Мы не сможем и дальше скрывать это. Я же говорил, нас поймают! — О, а это директор тюрьмы — трусишка Кларксон.

— Джек! Кто-то идет!

Я отмахнулся от Деда, но тот потянул меня за рукав и повторил:

— Кто-то идет! Бежим!

Я услышал скрип открывающейся двери и скользнул в узкий проход дальше по коридору, где было темно и можно было отсидеться. К группе спорщиков присоединился еще один человек, но я его никогда не видел. Он был одет в дорогой серый костюм, плотно облегающий его тучную фигуру, и двигался он размашисто, будто милостыню раздавал на День Благодарения.

— Кто это? — Тихо спросил меня Дед. Я качнул головой и вышел из тени, когда дверь за незнакомцем захлопнулась.

— Нужно поговорить с Саймоном. — Сказал я.

Больше в корпусе мы не задерживались.

29

На завтраке я пытался вести себя как обычно, Деда с утра я не видел, поэтому и судить о том, поговорил он с Саймоном или нет, не мог. Джастин тоже не попадался мне на глаза и, как назло, сегодня не было географии. Но на самом деле меня беспокоило другое — Люка тоже не было. Конечно, мы не сидели за одним столом, но и через несколько рядов я всегда видел его макушку, всегда, но не сегодня.

— Где Люк? — Наклонившись над тарелкой, спросил я у Марти.

— Разговорчики! — Крикнули у меня за ухом надзиратели и я получил плеткой по спине.

Я поморщился, но посмотрел на товарища. Мы выждали некоторое время, пока скроется наш надсмотрщик и мы смогли бы поговорить, до его поворота, обратно к нашему столу.

— Я не видел его со вчерашнего дня. На ужине его тоже не было. — Прошептал мне Марти. — Я думал, ты знаешь. Он здоров?

Я нахмурился. Ничего хорошего сейчас ожидать не приходилось. Теперь оставалось только надеяться, что он вляпался во что-нибудь и попал в каталажку. Это было самым лучшим вариантом из всех, как ни странно это звучит.

После завтрака мы поторопились в школу, где нас ждал еще один сюрприз: мисс Ровински уволилась! Сказать, что мы с ребятами были расстроены, значит ничего не сказать! Это потрясающая, милая, добрая, отзывчивая женщина, которая несмотря ни на что могла бы оказаться нашим другом, при других обстоятельствах, конечно, ушла! Я не мог поверить, что она ушла сама. Да и никто из парней не верил. В тот день литературы у нас не было, и вместо теории о душевных переживаниях героя очередной бредовой книги, которую мы даже не читали, нам включили фильм о лагере. Это мы называли «минуткой политической пропаганды», как в тоталитарных государствах, где молодежи пытаются внушить, что их страна самая мирная и сочувствующая, а все остальные просто отпетые мерзавцы. Так и в Обители: наш лагерь был самым мирным, самым спокойным, самым тревожащимся за судьбы воспитанников, в то время как в других лагерях выпускники просто оставлены на произвол судьбы. Посмотрите же только, сколько бывших выпускников работает в Обители и после того, как вышли из ее стен!

Можно подумать у них был выбор?! Да если бы они могли найти себя, то убежали бы отсюда еще до совершеннолетия.

Никто не смотрел включенный фильм, хоть в чем-то повезло: никто не остался за нами следить. Мы сбились в кучу за партой Марти и выдвигали предположения почему уволилась наша любимица.

— Поверить не могу, что больше не смогу любоваться ее милой упругой задницей. — Разочарованно заметил Малыш Питти.

— Ты только об этом и думаешь! — Рявкнул на него Макс.

— А ты будто нет! — Огрызнулся тот.

Марти расставил руки и строго посмотрел на всех. Честно говоря, я уже не представлял себе барак без него. Он был нам нужен. Как и каждый сейчас.

— Почему она ушла? Мы ведь даже не доставали ее сильнее прежнего? — Чуть не плача осклабился Марк.

— Может, другие доставали? Может, это из-за того случая в лесу? — Предположил Бредли.

— Никто не вспоминал о нем! С чего бы ради ей уходить спустя столько времени? — Заявил я.

— Может, другие доставали? — Повторил свой вопрос Бредли.

Я поморщился.

— Все любили мисс Ровински. — Категорично заявил я.