Город потерянных

– Ты пообещала мне, что вы с Киром и Дэвидом доберетесь до Шарлотт целыми и невредимыми.

– Что?!

Она рассмеялась снова:

– Даже тут я тебя буду доставать, Аза. Ты. Пообещала. Мне. Да?

– Да как я тебе могу пообещать, если Дэвида, может быть, давно нету в живых.

Сонька подмигнула.

– В любом случае, будь аккуратна, – она сделала вид, что смотрит на несуществующие часы на руке, – а мне пора. Передавай привет Киру, ладно?

С этими словами Сонька еще раз улыбнулась мне и, развернувшись, медленно зашагала по тропинке к солнцу. Я видела, как она буквально растворяется в нем. Я стояла, не говоря ни слова, боясь даже вздохнуть, наблюдая за этим завораживающим зрелищем. Сердце просто отказывалось верить, что я вижу ее в последний раз, пусть даже в своем сне. Оно кричало, рвало ребра, пытаясь вырваться наружу и обжигая их огнем, но оно все никак не могло смириться с тем, что о Соньке мне теперь будут напоминать лишь старые фотографии.

Я не выдержала и окликнула Соньку. Она обернулась.

– Что ты… – начала она, но не успела договорить, потому что я подбежала к ней и крепко ее обняла.

– Я люблю тебя, Сонька, – прошептала я, глотая слезы.

Она закрыла глаза:

– И я тебя тоже.

***

Мы с Киром вышли из землянки рано утром, тогда, когда туман, окутавший сосновый лес, еще не полностью успел раствориться в воздухе. Накрапывал мелкий дождик. Воздух был влажный и прохладный. Мы уселись на траву, протянув ноги и скинув с себя кроссовки.

– Она не говорила тебе… – Начал Кир, но, уловив мой отрешенный взгляд, уверенно продолжил дальше, – что… Она хочет, чтобы ее дух остался в Шарлотт? Она хочет, чтобы мы вернулись к ней на могилу и взяли ее кулон. Я, правда, даже не представляю, как он выглядит, но, думаю, мы все поймем.

– Опалит в виде капельки на подвеске, – грустно напомнила я. – Я положила его рядом с крестом, успев сорвать, когда ее клали… Ну… Еще она сказала, что любит тебя.

Кир зажмурился и поднял голову на небо. Из его глаз потекли слезы. Он снял очки, и, кладя их на траву, уткнулся мне в плечо, повторяя одну-единственную фразу: как мне дальше жить без нее.

Мне было ее так жаль. Эти изматывающие приступы, эти последние дни, наполненные болью и страданиями. Она же так хотела покончить с этим. А мы, как два кретина, теперь виним ее в собственном бессилии.

– Нужно смириться, – я утерла слезы тыльной стороной ладони. – К тому же, я пообещала ей, что мы вернемся за Дэвидом.

– Это точно. Нужно смириться.

Дальше мы просто ходили и нарезали круги вокруг землянки в угрюмом молчании. С одной стороны, нам было и радостно оттого, что нас навестила Сонька, а с другой стороны, нам было ужасно дерьмово и горько, ведь мы видели ее, возможно, в последний раз. Но если она пришла, это что-то значило. Покойники с того мира просто так не возвращаются лишь для того, чтобы пару минут потрепаться с теми, кто души в них не чаял.

После ее посещения я буквально везде видела знаки. Упала ветка – Сонькины проделки. Кто-то чирикнул в ответ на мой немой вопрос – Сонькины проделки. Что-нибудь хрустнуло – опять же – Сонькины проделки.

Решив, что я больше не могу выносить одиночества, я зашла в землянку и застала Флоренса за приготовлением какого-то странного блюда.

– Что это? – я внимательно осмотрела котелок с бурлящей в нем водой, в которой плавали странные коричневатые кусочки.

– Ты не испугаться, если я сказать? – он внимательно посмотрел на меня, и, увидев мой кивок, пояснил: – это то, что производить завод.

Мне показалось, что меня голой выставили на тридцатиградусный мороз.

– Что, черт возьми?!

– Спокойность, – он поднял руки вверх и растопырил пальцы. – Иначе нам не выжить. Таков закон.

НУ ВСЕ.

Это был уже край предела, если, конечно, у предела вообще был этот край. Я стояла с раскрытым ртом до пола и пыталась понять: взаправду ли он, или это просто шутка. Только бы это была шутка, только бы это была шутка. Передо мной находился каннибал!

Конечно, задней частью я все-таки понимала, что, если бы не завод, то никто бы них не спасся и умер от голода, но, тем не менее, мысль, что я нахожусь рядом с каннибалом, вызывала у меня дикое желание скорее делать ноги.

Флоренс вывалил получившуюся массу в тарелки и полил разваренную гадость коричнево-красноватым бульоном. Мой живот содрогнулся в приступе тошноты во второй раз.

– Я, пожалуй, поголодаю, – я сглотнула. – Не то чтобы я слишком привередливая, или мне не нравится… это… э-э, блюдо, кстати, оно пахнет довольно аппетитно, я просто… не голодная.

Флоренс понимающе кивнул, а потом, достав что-то с полки, сунул мне в руки.

Это оказался сморщенный от долгого пребывания на воздухе корень какого-то растения, по запаху напоминающий нестиранной недельной давности носки профессионального футболиста.

– Спасибо, – я снова подавила в себе желание сблевать ему прямо под ноги. – Что это?

– Еда, – он показал себе в рот. – Девушка есть это?