Ирина Сергеевна, учительница музыки, сидела за пианино и наигрывала какую-то мелодию. Её идеально белый, цвета свежевыпавшего снега костюм красиво сочетался с чёрным лаком инструмента и клавишами приятного бежевого оттенка. Натка подумала, что если бы она была художницей, она могла бы нарисовать с такой натуры волшебную картину, но она уже твёрдо решила стать певицей. А значит, пора вести себя соответствующе.
— И как ему не стыдно! — картинно всплеснув руками, возмутилась Натка. — Договорились же, после уроков. Никакой ответственности!
Ирина Сергеевна что-то пробормотала, кивнула и продолжила играть. Натка надулась и уставилась в окно, на кружащиеся на ветру снежинки. Её даже мама вчера не послушала, чего ждать от учительницы. Такое ощущение, что они все сговорились…
Дверь с громким стуком распахнулась, на пороге появился Костик. Он тяжёло дышал, его волосы были растрёпаны — ну, то есть, растрёпаны сильнее, чем обычно. Натка злорадно усмехнулась про себя. Рядом с этим мальчишкой она всегда выглядела идеальной ученицей.
— Простите, Ирина Сергеевна, — громко сказал Костик. — Я немного задержался, и…
С каждым словом он говорил тише и к концу совсем замялся так, что причина его опоздания потонула в звуках мелодии. Натка хотела было переспросить, но передумала. Ещё она не интересовалась его делами!
— Проходи, Смирнов, устраивайся, — негромко сказала Ирина Сергеевна, не отрывая взгляда от бежевых и чёрных клавиш. — Королёва, ты тоже садись. Сейчас будем распеваться.
Сердце колотилось быстро-быстро. Натка устроилась за первой партой ряда, к которому пианино было ближе всего, и мысленно взмолилась, чтобы Костик сел куда подальше. Но тот был глух к её безмолвным мольбам и грузно опустился на стул рядом, неаккуратно бросив рюкзак под стол.
— Повторяйте за мной, — велела Ирина Сергеевна, заиграла новую мелодию и тихонько запела.
Натка распрямилась и принялась повторять несложные напевы. Несколько буквосочетаний, положенных на простую мелодию — запросто, она уже тренировались так. А вот у Костика получалось плохо. Казалось, он и хотел бы что-то, да выдавить, а выходила ерунда. Как будто кто-то подкрался сзади, схватил его и пережал лёгкие, чтобы Костик не мог вдохнуть. Натка терпела-терпела, но когда он ещё и не ту ноту взял, не выдержала.
— Ты что, не слышишь, как фальшивишь? — прошипела она. — Ирина Сергеевна для кого поёт?
— Слышу я, — буркнул Костик, и на его щеках заиграл еле заметный румянец. — Оно само.
— Оно само, — зло передразнила Натка. — Ты хозяин своему голосу, или он тебе?
Она наконец соизволила оглянуться на соседа. Тот сидел, сгорбившись, сложил руки на столе и уставился перед собой. Хуже позы для пения и не придумать! Ещё бы лёг на парту, в самом деле…
— Сядь прямо, расправь плечи, — велела Натка и сама показала пример.
— Тоже мне, нашлась командирша, — буркнул Костик и распластался на парте. — Как хочу, так сижу.
— Вот и балда, — хмыкнула Натка. — Когда ты поёшь, тебе нужно много воздуха. А как его набрать в лёгкие, если сгорбился?
— Молча, — проворчал Костик. — Дыхалку надо хорошую иметь, и всё нормально будет.
Мелодия стихла.