Город шепчущих теней

И задумал он под старость прославить имя Мурза Перерождённого великим подвигом – поголовным истреблением драконов на пайтовых пустошах, что в диких землях. Сперва обратился к своим верным дворянам и магам. Да только там дураков-то не сыскалось. Они, конечно, чтобы не прослыть предателями и избежать палача, ему выделили кого поплоше, да не жалко. Одели в рухлядь и отослали ко двору. Маги, если верить слухам, похоже вообще вместо себя гомункулусов понаделали, придали им человеческий облик, сунули жезлы в руки и тоже отправили к собирающейся армии.

Жмелик III подумал, прикинул, и решил себе ещё войска из простого люда набрать. Бросил клич. Сам ходил по площадям босой и проповедями да рассказами о чудесной силе Перерождённого поднимал народ. Ну и поднял. И не только своих. Больно уж заманчивыми для простонародья оказались легенды о сокровищах драконов. – Говорят, колонна этих оборванцев растянулась на семь часов пути. А впереди, на деревянном помосте, несли золотую статую самого бога.

– И чем всё закончилось? – Вспомнив вывеску я мысленно сглотнула.

Глава 5

Ну да, – сэр Руфер словно прочитал мои мысли, – вывеску видела? Этим вот и закончилось. Давно, вернее сказать, никогда, не случалось у драконов такого славного пира. Впрочем, кое-чего король достиг. На долгие месяцы обожравшиеся твари перестали тревожить окрестные селения и пастбища. Одни, объевшись, больше не могли летать, а другие даже сдохли от обжорства и несварения. Заметь, сами-то драконы решили, что настолько их укормить – был хитрый план коварных людишек. С тех пор, выжившие и сумевшие подняться в воздух после этой трапезы, и сейчас стараются не залетать на наши земли. С крайним уважением вспоминая хитрого короля, чьё тело, к слову, до сих пор так и не найдено.

– Ага, – в его голосе послышался неподдельный энтузиазм, – вот и она! Знаменитая ембрийская крофага, запечённая в трёх лунных специях.

Трактирщик осторожно поставил перед нами большое, размером в четверть стола, блюдо, накрытое белоснежной салфеткой. Под ней оказалось нечто овальное, целиком заключенное в пышущую жаром оболочку из красной глины.

Бронжемонт Гром достал из кармана сверток и, развернув, показал мне устрашающего вида молоток с одним острым краем, подозрительно смахивающим на ледоруб, которым нанесли удар Троцкому. Примерившись, он аккуратно принялся постукивать им по глине, будто обрисовывая контур крышки.

Я затаила дыхание, и в этот момент внутри глиняного кокона раздался едва уловимый шорох. Осторожно отодвинувшись от шуршащей еды я посмотрела на буквально раздувшегося от гордости трактирщика.

Ого! Сэр Руфер с почтением покосился на массивную фигуру Бронжемонта, и тихо прошептал мне в ухо. – Знай. Едва ли с полтора десятка имперских поваров могут приготовить крофагу, сохранив внутри неё огненного червя.

– Сохранив кого? – я выпучила глаза.

– Огненного червя. Они невероятно редки и водятся на нижних ярусах шахт. Весьма капризные создания, обожающие жару и кристаллы. Кроме того, доказано, что если во время готовки крофаги выдержать точную температуру, яйцо огненного червя даст живое потомство прямо внутри неё.

– Его тоже можно съесть?

– Хм, хм, – капитан задумался, – не думаю, что щедрость нашего дорогого хозяина распространяется на несъедобных, в общем-то, но баснословно дорогих огненных червей. Когда добывают кладку, обычно погибает от десяти до сорока процентов всех отправленных за ней заключенных.