Город солнца

Пол понял, что их привезли на криминальное кладбище. Он согнулся пополам, упершись ладонями в колени. Потом встал на колени и опустил голову. Неужели это ответ? Он дышал с трудом, борясь с подступающей тошнотой.

Бер перестал копать. Стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь работающим двигателем и их дыханием.

— Зачем ты привез нас сюда?

— Он думал, что вы будете удовлетворены, — ответил за кузена Виктор. — И вы платить ему.

— Мы не удовлетворены, — отрезал Бер. — Где их держали раньше?

Эрнесто лишь молча покачал головой.

— Вы думаете, что я заплачу вам за кладбище? — рявкнул сыщик.

— Здесь они оказываются в конце, — проговорил Эрнесто. — Я не мочь везти вас туда, где они были раньше.

— Тогда никаких денег, — сказал Бер твердо.

— Вы видеть это место. Я знаю от кузена, вы не клиенты. Я знаю: если приведу вас туда, вы делать неприятности. Затем неприятности найдут меня. Поэтому вы платить мне, а затем уходить. — Эрнесто улыбнулся под ритмичное клацанье ножа-бабочки, летавшего в его руке.

— За это? Нет! — Бер стоял прямо перед Эрнесто, но при этом сместившись в сторону от Виктора так, чтобы его правый бок был прикрыт. — Нам нужно больше. Нам нужны ответы на наши вопросы.

Эрнесто кивнул Виктору, который стоял на самом краю пятна света от фар автомобиля. Предположения Бера оправдались: Виктор дрожащими руками сжимал револьвер «ругер».

Пол при виде оружия замер и подумал, что, наверное, прошел такой длинный путь, чтобы умереть среди этих останков — может быть, и его сына.

Бер опустил руку в карман и нащупал револьвер.

— Не валяй дурака, Виктор, — спокойно сказал сыщик. — Убери эту штуку, пока дров не наломал.

— Вы не платить ему. Вы ударить меня. Нехорошо, — ответил мексиканец.

— Ты не будешь ни в кого стрелять. А я не буду стрелять в тебя. — Бер медленно достал револьвер и опустил его стволом вниз, но в сторону Виктора. — Мы заплатим, и заплатим много, если вы отведете нас туда, где держат живых мальчиков.

— А может, мы убьем вас и заберем все ваши деньги? — предложил Эрнесто. — Это безопаснее, чем вести вас туда.

— Мы из ФБР, — соврал Бер.

— Да ну? — Эрнесто старался не показывать виду, что струхнул.

— В моем бумажнике жетон ФБР.

Эрнесто не проявил никакого желания проверять жетоны или что-либо еще. Вместо этого он резко начал кричать что-то по-испански Виктору. Из потока слов можно было различить лишь «полисиа» и «федерале». Виктор изо всех сил старался держать револьвер ровно. Неприятная ситуация была явно патовой, и Пол боялся, что Бер может в любой момент попытаться разрешить ее стрельбой, поэтому решился.

— У вас есть дети? — спросил он мексиканцев. Краем глаза он увидел, как Виктор взглянул на Эрнесто.

— Моему сыну Кеке два года, — ответил Эрнесто. Голос его звучал теперь гораздо мягче.

— Мой сын Джейми может быть среди них, — показал Пол на кости, лежавшие у их ног. — Сейчас ему было бы четырнадцать. — Слова повисли как пыль в пустынном воздухе. — Мне нужно узнать, что с ним случилось. Посмотреть, где он был, как мог очутиться здесь. Это все, чего я сейчас хочу. — Пол нервно сглотнул. — Я надеюсь, что с Кеке никогда ничего такого не случится. Ты можешь заработать для него много денег прямо сейчас. Это очень просто.

Они смотрели, как Эрнесто переваривает сказанное.

— Я хочу две тысячи. Это больше опасность, чем водить людей через границу, — сказал он наконец.

— Какие там две тысячи! — возмутился Бер.

— Две тысячи, — согласился Пол.

Эрнесто кивнул Виктору, чтобы он опустил оружие. Тот сделал это с явным облегчением. Пол полез в карман за деньгами. После того как он расплатился, денег осталось совсем немного.

ГЛАВА 35

Приходит темнота, а с ней и звуки. Звуки подъезжающих машин, мужской смех, звук открываемых и закрываемых дверей, лай собак и изредка музыка, а иногда чей-то одинокий пронзительный крик. Для всего остального мира ночь — время сна и мечтаний, но не для него. Для него ночь — время работы. Кирпичная пыль у его колен медленно собиралась в небольшую кучку, которую он время от времени сдувал. Как-то, уже довольно давно, еда вернулась на кухню нетронутой, без ложки; слава Богу, никто этого не заметил. И вот сейчас ручка ложки горячая от трения, а ее конец отточен, как лезвие ножа. Он согнул закругленную часть ложки, и теперь, после многодневной работы, она лежит в его руке как влитая. Кончик и кромка оружия уже давно остры. Он знает это, потому что проверял на себе, порезавшись при этом до крови. Звук шагов в коридоре заставляет его остановиться. Он прячет свое оружие за спину. Но звук шагов удаляется, и он возвращается к своей работе.

ГЛАВА 36