Город сожженных кораблей

– Мне больно об этом говорить, но ты сам понимаешь, что если ты станешь обвиняемым, то будет психэкспертиза. Твои показания: сон, когда она уходит под эту мелодию, звонок ни от кого с этой мелодией, сам факт влюбленности в эту мелодию… Это при желании можно выдать за маниакальность, которая все объяснит, что нужно следствию.

– Ты считаешь, меня кто-то пасет?

– Я это не исключаю. И если мы сами начнем в чем-то разбираться, бороться, то выходит… выходит, что ты в опасности. Есть методики, которые позволяют полностью восстановить твою картину той ночи. Пока мы имеем только эти улики, найденные следствием, в каждой из которых кто-то профессионально должен разбираться отдельно. Но от следствия трудно этого ожидать. Ничего плохого не хочу сказать, мне нравится Кольцов, но у них поток. Если мы допустим самодеятельность, то случайно можем что-то узнать, восстановить, но это слишком большой риск.

– Сами мы и не справимся. Я уже голову сломал: кому могло понадобиться именно меня подставлять. Я вообще ни при чем в ее жизни. Мама, мне плохо на душе. Мне кажется временами, что я настолько никому не нужен, что на самом деле убил девушку, считая ее Элизой. Может, тот, кто видел, как я это сделал, просто издевается?

– Артем, если бы это все происходило не с тобой, ты сумел бы выстроить строгую теорию. А так ты постоянно противоречишь самому себе. Короче, больше нельзя оставаться пассивными. Но и нарываться на возможных преступников нельзя. Я звоню насчет продажи рояля и Кольцову насчет адвоката.

– Мам, он же сказал, что это дешевый адвокат. Оставь рояль пока в покое. Мне его как-то жалко стало.

– Элиза на нем играла, тебя слушала… Ох. Как же тебя угораздило?!

– Да уж! Мама, но ты согласна, что я никому не нужен и никому не мешал?

– Конечно, не согласна. Ты нужен нам, друзьям, девушкам, в каком-то отношении даже Элизе, потому что ты хороший, красивый мальчик. Но в том смысле, чтобы тебя так подставлять, убирать с пути, конечно, – нет. Не могу себе представить такого человека. Но дело ведь в другом. Раз есть убийство – должен быть убийца. Знаешь, после этого звонка мне кажется, что тебя просто назначили на эту роль. Ты подошел. Так настоящего убийцу никогда не найдут, если мы сдадимся. Так я звоню Кольцову?

– Звони. – Артем вдруг улыбнулся. – Чего не узнаешь о родной матери?! Тебе, оказывается, нравятся такие ковбои. Он как из киношки. Папа у нас совсем другой. Нормальный такой, домашний папа.

– Слава богу, – выдохнула Ирина. – Ты приходишь в себя. С тех пор как случилось это несчастье, я поняла, каким счастьем был твой ежедневный и безмятежный треп. Полежи еще, поспи. Я позвоню, приготовлю завтрак. Я даже на рынок ездила за продуктами.

– А почему ты не на работе?

– Отпуск взяла за свой счет.

– Из-за меня???

– Да нет. Ты же никому не нужен, – Ирина поцеловала сына и ушла. Артем вдруг облегченно вздохнул и зарылся с головой под одеяло. Он, конечно, не трус и мужчина уже взрослый, но с мамой в беде гораздо легче. Тем более с такой. Она – хороший ученый, так все говорят. В ее теориях каши, как у него, быть не может. И чутье у нее есть. Если Кольцов хочет впарить им «подсадную утку» в качестве адвоката, мама поймет. Тем более речь шла о женщине. А понять женщину может только женщина.

Глава 23

Сергей Кольцов вскочил утром, как всегда в последнее время, в тоске и недосыпе, с жалостью посмотрел на сладко сопящего у его кровати белого ретривера Мая, который является откровенной совой и не любит, когда его будят, – и вдруг вспомнил: сегодня пятница, а он по пятницам работает дома за компьютером, со своими информаторами, в общем, как хочет. И у этого бывает результат, потому что в отделе все же не работа, а бег белки в колесе. Поскольку он все вспомнил, то аккуратно залез обратно под одеяло и сказал Маю, открывшему сонные глаза: «Спи». Что тот мгновенно и сделал. А Сергей, перед тем как уплыть в блаженный утренний сон (только человек, работающий по ночам, понимает, какое это счастье), задумался о том, является ли издевательством над белкой это колесо. Она ведь думает, что куда-то прибежит. У нее есть цель. Сергей любил и жалел животных, поэтому выбрал щадящий ответ. Колесо для белки – тренажерный зал, и она об этом знает.

Теплый сон принял его как родного. Может, он даже немного поспал, но звонок телефона был беспощадным. Звонили долго, настойчиво. Понятно, что по делу. Счастливое утро пропало.

– Кольцов слушает, – постарался сказать он четко и бодро.

– Доброе утро. Это звонит Ирина Васильева. Мне кажется, я вас разбудила. Может, мне позвонить позже?

– Здравствуйте. Да нет. Разбудили так разбудили. У меня домашний день. В смысле – работаю дома. Так что кто-то должен был меня разбудить, раз мой пес любит спать до полудня, Я вас слушаю.

– Понимаете, Сергей Александрович, и у меня, и у сына есть ощущение, что его кто-то подставляет.

– Давно у вас появилось такое ощущение?