Город сожженных кораблей

Она в напряжении прислушивалась к тому, как он вставал и падал. В это время в его кармане позвонил телефон. Он не ответил, может, даже не услышал, но она чуть было не рванулась открывать дверь. Этим людям не отвечать нельзя! Они подумают, что она уехала, они убьют Валерию. И она дотронулась до ключа, как вдруг четкая, острая и больная мысль пронзила, кажется, ее всю – от головы до ног. Все случилось. Поэтому он прекратил эти ежедневные спектакли с оргиями, перестал приставать к ней с этой «идеей», ему давно не звонили или уже позвонили, когда она не слышала… И сказали, что Леры нет. Если бы Валерия была жива, она нашла бы их отца, если бы ее, к примеру, просто изнасиловали и отпустили, сюда бы уже кто-то приехал. Лера на самом деле была привязана к ней, гордилась тем, что у нее есть сестра. Элиза вспомнила тот голос по телефону, стон Леры… Господи, как она могла поверить?! Это не та ситуация, в которой девушку отпускают. И Петр напивается, потому что что-то узнал. Он так это переживает, отдыхает… «Да сдохни ты, пьяная скотина», – прошептала Элиза. Что ей делать? Ее лишили телефона. Она не может позвонить родителям. А вдруг что-то случилось и с ними? Валерия ушла в одежде Элизы. Они могли заставить ее встать на пути папы, чтобы он перепутал… Он ведь вообще не знал ничего о Валерии. Он мог выйти из машины, подумав, что это Элиза… Трудно поверить в то, что кому-то могла мешать именно Валерия, и для этого пришлось Элизу лишить возможности появиться дома. Вот так просто получается. Петр заставил их переодеться, привез к себе, потом кто-то вызвал Валерию, потом шантажом велели Элизе не выходить из этого дома. Только теперь ей стало ясно, что Валерию им нельзя было оставлять в живых: ведь она их видела. А они могли с ее помощью куда-то заманить папу. Может, мучили и требовали денег, с бизнесменами это сейчас часто случается. А Валерию просто убрали как свидетеля. То, что Петр и Валерия приехали за ней к Игорю, разумеется, не случайно. Это был сговор. Иначе зачем им еще один свидетель? Элиза с Валерией часто были у Петра вдвоем.

Шум за дверью стал другим. Кажется, Петр спускается по лестнице, но, похоже, просто скатывается. Скорее бы он добрался до своих бутылок.

Она могла бы убежать из этого дома. Но ее сумка, документы, деньги внизу. Ей нужен какой-то телефон. Конечно, проще всего дойти до дома Игоря, но она почти уверена, что делать этого нельзя. Если Петр напился до полной отключки, она бы просмотрела его телефон: входящие звонки, контакты, сообщения. Она могла бы войти в его электронную почту: он живет один, наверняка вход без пароля. Просто надо набрать почты разных ресурсов, и все откроется там, где есть. Кроме того, что она не доверяет Игорю и не собирается его ни во что посвящать, из этого дома ей нужно уйти с информацией. В противном случае у этой компании – а это компания – все получилось. Она даже не сумеет доказать, что ее здесь столько времени держали. Шантажом? Вот уж Петр поерничает всласть! Двери и ворота не были заперты, ее никто не насиловал, она даже факт этих оргий не докажет. Ей в общих чертах понятно все, кроме одного: что и кому давало ее заточение. Но как только она выберется, она узнает, случилось что-то или нет, – вот тогда все прояснится. Сейчас у нее одна идея: добраться до аптечки в холле. Возможно, там есть снотворное, успокоительное. Ей нужно это как-то подсыпать ему в спиртное. Он не из тех мужчин, которые засыпают именно от алкоголя. Это уже понятно. Скорее, наоборот. Он может дойти до очень опасного для нее состояния. А может вообще протрезветь. И она ничего не узнает.

Глава 4

Виталий услышал звонок своего телефона на тумбочке у кровати и сразу почувствовал: это очередная беда. И подумал, как всегда в последнее время, когда случалось только плохое: «Только бы не про Элизу. Что угодно, но только бы не про нее. Лучше ничего не знать, чем узнать что-то окончательно страшное».

Трубку он взял не сразу. Говорил охранник одного из его предприятий. Точнее, почти кричал, голос был хриплым и срывался:

– Мы горим, Виталий Анатольевич! Уже все три этажа! Пожарных и МЧС до сих пор нет.

– Еду, – сказал Виталий и почувствовал страшную пустоту в голове и душе. Опять пожалел, что тогда не получилось.