Город тысячи богов

Я обернулся, кое-как отбил новые удары, отступил на пару ступеней ниже, пытаясь прийти в себя. Федор Семенович не собирался делать мне такой подарок, но, к счастью, Егор выгадал для меня секунду. Налетел сбоку, умело ударил ногой в колено и тут же кулаком в висок. Кого другого такая комбинация надолго вывела бы из строя, но Федор Семенович лишь отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Егор упал на зрителей, вызвав небольшой переполох, и я точно знал, что ребра у него сломаны.

До зрителей начинало потихоньку доходить, что-то идет не по сценарию. Люди вскакивали с мест, моргая и недоуменно озираясь. Окончательно потухла музыка. Сигнал тревоги впервые прозвучал под куполом Кроули-цирка. Искусственный женский голос предлагал зрителям сохранять спокойствие, и следовать к ближайшему выходу. Поначалу так оно и было.

Не давая мне сосредоточиться Федор Семенович прыгнул тигром. Я перехватил его за корпус и швырнул через себя. В падении он ловко вывернулся, упав на четвереньки возле самого манежа. К нему уже спешила охрана, зрители старательно обходили нас стороной. Федор Семенович поднялся, невозмутимый, собранный. Он по-прежнему стоял между мной и гибнущей на манеже Мими.

Она больше не верещала. Тонкие лапы еще вздымались, отбрасывая разорванных мертвецов, но все реже и слабее. Толпа навалилась на нее, выламывая суставы, вырывая зубами куски плоти. Обезображенные разложением лица перемазало белой пеной – кровью мимика. Я рванулся туда, все еще надеясь успеть. Мими живуча, убеждал я себя, складывая пальцы в Плеть Саваофа, я успею. Федор Семенович поднял руку, - только теперь я заметил на ней украшенную рунными заклепками перчатку с обрезанными пальцами, - и с силой ударил в невидимый барьер, укрывающий манеж куполом безопасности.

Против ожидания, рука не прошла беспрепятственно, а вспыхнула и обуглилась. На бесстрастной физиономии Федора Семеновича не дрогнул и мускул. Сквозь шум всеобщей сумятицы послышался вой тревожной сигнализации. Я бросил беглый взгляд наверх. Пара зрителей волокла Егора к выходу из зала, вытаскивая из начинающегося кошмара. Вот и хорошо. Вот и славно. Не надо путаться у меня под ногами.

Я затолкал ярость поглубже, спрятал среди более важных эмоций, заботливо укутал отрешенностью. Нет более яростного меня, чем я спокойный. С холодным рассудком я спускался навстречу гончей Абусалама. Даже не потрудился сплести самого простенького боевого заклятия.

Освобожденные мертвецы расползались по залу. Теперь можно было расслышать, как жалко они стонут, несчастные, неупокоенные, вечно голодные твари. Центр толпы всколыхнулся, и над головами мертвецов выросло угловатое тело мимика, покрытое смертельными ранами. Мими мертва, вторая Печать сломана, понял я. Восставшие покидали арену, переваливаясь через барьер. За ними, волна за волной, из-за кулис шагали все новые и новые трупы – людей, собак, диких животных, - всех, кто участвовал в этом безумном шоу. Чья-то злая воля гнала их ко мне – погасить третью Печать.

В этот раз я был готов, и встретил Федора Семеновича серией ударов. Я не самый грозный боец, когда дело касается рукопашной, но ом моего уровня способен творить со своим телом то, что другим неподвластно и после десятилетий упорных тренировок. И все же из десятка ударов, цели достигли только три. Федор Семенович отшатнулся, перегруппировался, а я вдруг почувствовал, что у меня болят кулаки.

К черту рыцарство! Первая Плеть Саваофа разнесла вдребезги его Анкил, наспех выставленный на бегу. Вторая взорвала ряд кресел и развалила надвое с десяток мертвецов, подошедших слишком близко. А третьей не было. Федор Семенович налетел на меня, и мы снова закружились в рукопашной.

Я сознательно пропустил в корпус удар обожженной культей, перехватил ее, и сломал телохранителю локоть. Без перехода врезал раскрытой ладонью в переносицу, костяшками пальцев в открытый трепещущий кадык. Под пальцами у меня отчетливо хрустнуло. Я не стал проверять запасы прочности Абусаламова пса, и наискось ударил его Секирой Перуна.

Призрачное лезвие разрезало плоть от плеча до пояса. Федор Семенович качнулся, похожий на расщепленное молнией дерево. Из чудовищной раны не вылилось ни кровинки, края разошлись коричневатой коркой обожженной глины. Чертов голем, я так и знал!

Я столкнул его вниз по ступенькам, навстречу поднимающимся мертвецам. Что-то с чавканьем вышло из моего бока. Мой организм протестующее заорал. Стекленеющим взглядом я смотрел на зажатый в руке голема короткий нож с черным лезвием. Распознать артефакт я не сумел, но то, что это необычный клинок, мое тело почувствовало сполна. Ноги подогнулись, и я устало опустился на покрытые ковровой дорожкой ступени.

- Не мой день сегодня… - пробормотал я, пытаясь диагностировать повреждения. – Совершенно не мой…