Город тысячи богов

Единственный выход смыкался, как огромное веко, а я смотрел и ничего не делал. Сохранять лицо, когда тебя вот так, заживо, хоронят, очень трудно, но я решил поберечь силы. Акт продажи свершился, договор разрешен, предмет договора передан принимающей стороне. Я во владении Седого Незрячего, и он не выпустит меня так просто. Я не хотел провести последние минуты жизни, ковыляя к сужающейся точке выхода, в тщетной попытке успеть. Ольгу бы это насмешило. Хотя, честно говоря, я даже не понимал, почему меня все еще заботит ее мнение.

Рядом со мной никого. Исчез Крыса-переговорщик, растворился во мраке подземный народец. Я, конечно, при смерти, но даже в умирающем, сил во мне в десятки раз больше, чем в любом из этих пустоглазых трупоедов. Они еще боятся меня, и правильно делают. К несчастью, я знал, что пройдет совсем немного времени, и мы поменяемся местами. Магьян Кербет умеет ждать.

Чудовищная слабость вытягивала мои жилы, когда я вставал на ноги, однако кровь больше не хлестала. В иной ситуации можно было только порадоваться, но здесь, в пещерах Извечного божества, по моему затылку побежали мурашки. Я жив, но жив лишь до тех пор, пока это нужно владыке этих мест. Вряд ли это надолго.

Свет стянулся в узкую точку. Последний луч на прощанье погладил мое лицо и умер, обрезанный толщей земли. Я торопливо сунул руку в карман, выгребая все, что осталось. Кусочек шершавого дерева – Эгида. Отрезок грубой веревки – Петля Одина. Не густо, прямо скажем.

В другом кармане нашлась зажигалка, и это уже было кое-что. Искусственно менять настройки сейчас, значит сжигать себя заживо. Когда все ресурсы организма брошены на борьбу со смертью, любое магическое действие может убить тебя. Однако мне нужно было разогнать густую, как кисель, тьму. Я начинал задыхаться, и не хотел умирать в темноте.

Большим пальцем я сковырнул со дна зажигалки крохотную пластиковую нашлепку, и приклеил ее рядом с ухом. Духота подземелья выжимала из меня пот, и на висках уже проступили крупные капли – отличная питательная среда для эльмов. Некстати вспомнилось, что этот простейший магический организм открыл Старик Юнксу. Мертвое безглазое лицо его тут же встало перед моим внутренним взором, а пещера наполнилась сотнями Душегубов.

Я сглотнул слюну, еле сдерживаясь, чтобы не завертеться волчком, отбиваясь от невидимой опасности. Они ведь никуда не исчезли, на самом деле. Все это время я ощущал их присутствие, слышал их сопение и цокот грубых когтей по каменному полу. Временами откуда-то издалека доносился нетерпеливый клекот. Чудь умела двигаться тихо, но не желала, и я понимал почему. Ледяные мурашки медленно расползались по всему телу, высасывая волю к сопротивлению.

Что-то грохнулось за моей спиной, звонко клацнуло камнем о камень, и я подпрыгнул от неожиданности. Обернулся, и понял, что различаю кончик собственного носа. Я тотчас мазнул ладонью по щеке, вытянул руку перед собой. Пальцы облепили крохотные светящиеся точки, размером не больше спичечной головки. Мертвецки-голубоватый, свет эльмов не разгонял тьму, но делал ее вполне терпимой. Используя руку, как фонарик, я осветил крупный булыжник с отколотыми краями, похоже, упавший с потолка. Я посветил вверх, и остолбенел.

На потолке вились корни, толстые, коричневые, и белые, тонкие, как черви. Похожие на змеиный клубок, они сплетались, расползались, слепо тыкались в разные стороны. Еще один камень упал рядом с первым, высекая сноп искр. Только тогда я понял, что происходит. Пещера выдавливает меня. Магьян Кербет гонит меня, как барана, в загон. И что там окажется, бойня или… Дьявол, я никак не мог придумать альтернативу бойне! Это Седой Незрячий. Он не стрижет шерсть. Он ест мясо.

Сверху зашуршало, мне на голову посыпалась земля. Что-то скользкое зашевелилось в волосах, настойчиво полезло за шиворот. Брезгливо отряхиваясь, я стиснул зубы, и сделал то, к чему меня вынуждали – шагнул в тоннель.

Эльмы плодились с невероятной быстротой. Изредка я ладонью снимал сияющие бляшки с лица и волос, и обтирал руку о мокрые от крови джинсы. На крови эльмы плодятся куда охотней. Вскоре вокруг меня вырос кокон синеватого света, дающий обзор на пару шагов, но спокойнее от этого не стало.

Вытертый каменный пол имел в середине небольшое углубление, вроде мелкого русла. Я без труда представил себе, как сотни, тысячи, может быть даже миллионы жертвенных баранов о двух ногах, точно так же шагали к Седому Незрячему. Вот только время, потребное на то, чтобы протоптать дорогу в камне, представить так и не сумел.

За спиной продолжали падать камни, и стены сжимались стотонными тисками, перетирая их в песок. Переплетаясь, ползли узловатые корни, тряслась белесая бахрома. С влажным мясным звуком шлепались на пол жирные черви. Во тьме шуршала чешуя, гналась за мной, шипела, но стоило взглянуть в сторону звука, как все замолкало, и лишь где-то в глубине стрекотала белоглазая чудь. Уродцы ждали своего часа.