Город в законе: Магадан, триллер

"Уважаемый товарищ имярек. Внимательно прочел Ваши стихи. Что-то понравилось (а что, убей Бог, не скажу!). Но поэзия — дело нелегкое (в грамм добыча — в год труды). Надо учиться, читать классиков.

Ждем новых писем…"

Я столкнулся с Рудаковым уже весной, на депутатской сессии. Володька, оказывается, депутат горсовета.

Крепкий, плотный, Володька навис надо мной, на его лице читалась робкая надежда.

— Ну как?

— А знаешь, ничего, — нахально соврал я, — Кое-что, может, отберу для публикации. Но, понимаешь, стихи — дело серьезное.

Дотронулся до его плеча и — как откровение:

— Учиться надо.

Именно так — похлопать по плечу и дать мудрый совет — назидание старшего товарища: учиться надо.

Он радостно встряхнул своим белобрысым чубчиком, заторопился:

— Да я понимаю, читаю — поступать надумал и…

Ах, каким счастьем бывает иногда звонок даже на очень скучное совещание.

А на совещании он отчудил. Уже и проект прочитали. "Дополнения есть?" — спрашивает председательствующий. — "Нету!" — хором кричат все. Но тут поднялся Володька. "Как это нет? — говорит, — я сказать хочу".

Председательствующий пожал плечами. Дело-то обсуждалось простое — помещение для спецмагазина выделяли. Для обслуживания ветеранов войны.

Начал Володька странно — с вопроса:

— А куда сначала это помещение хотели?

Заместитель председатели горисполкома Анохин — дородный, умный мужик, давно бы в председателях ходил, если бы за браконьерство не погорел, властно оборвать хотел:

— Товарищ… э Рыбаков. Мы же договорились — вопросы в письменном виде.

— Рудаков я. А магазин этот под молочную кухню планировался. Я-то строил, знаю. И знаю, что в нынешней молочке творится. По два часа женщины с колясками — на улице — в очереди.

Помолчал и совсем тихо:

— На месте фронтовика, если он настоящий, я бы в такой магазин не пошел.

И все — сел.

Ну тут ему и досталось. Во-первых, он еще не на месте, во-вторых, недопонимает, в-третьих…

Мне его даже жалко стало. И досадно. Аника-воин выискался.

Так я ему потом, на бегу — торопился в номер отчет сдать с сессии — и сказал:

— Аника-воин!

А потом меня перевели в областную газету, и все дела, в том числе и стихи в общей тетради, были отложены и… забыты.

…После долгого отсутствия всегда находишь перемены. Как похорошел, подрос мой городок. Пятиэтажки шагнули и самому берегу. И на том месте, где стояли балки строителей, уже зиял громадный котлован.

Я порадовался за Володьку — теперь квартиру точно получил. Двое детей, да и на стройке лет восемь — имеет право.

Но несколько вагончиков, в том числе и его, приметный, стояли на окраине, правда, уже не на северной, а на южной стороне.

Он был дома. Строгал какой-то брусок.

Поздоровались. Выглянула из балка его тонкобровая Ольга, кивнула и исчезла.

— Дуется, — сказал Володька. — Что квартиру не получил. А чего — так когда-нибудь нас и в Сочи завезут. А там знаешь сколько такой вагончик, да с пропиской — ого! Вот только стенки ободрали, без меня перетаскивали.

— А ты где был?

— На установочной сессии, — небрежно сказал Володька. — В Дальневосточный, на филфак поступил.

Но слова эти он произнес и поздравления мои принял как-то слишком уж ровно. Равнодушно, точнее. Что-то его мучило, и даже о стихах своих, к моему облегчению, не спросил.

Это "что-то" я узнал от других. При распределении жилья против Володькиной кандидатуры был Анохин. Есть, мол, более нуждающиеся. Рассказали и о причине. В составе комиссии Володька проверял мясозавод. Выяснил, что уплывает "налево" мясо-колбаса. Прижатая к стенке, директор огрызнулась: "Вы же и берете, Анохин, к примеру".

На очередной сессии молодой депутат Рудаков встал и громогласно все изложил.

Возмущенный Анохин потребовал разбирательства.

Районная комиссия обвинения Рудакова не подтвердила.

Я представил себе, как оно шло, это разбирательство. Директор мясозавода от своих устных обвинений отказалась, конечно, а взять с нее письменное объяснение еще при проверке — у Володьки опыта не хватило. Наверное, Думал, что если в присутствии людей один что-то скажет, то сказанное всегда легко подтвердить. Он вообще хорошо о многом думал.

Но я уже влезать в это дело не стал, слава Богу, ученый. Да и что я мог поделать — рядовой газетчик.

А тут отпуск, командировки одна за другой — оглянуться некогда.

И то ли от переутомления, то ли от чего другого, но я вдруг надолго заболел, и сразу появилась уйма времени — читай, решай кроссворды, смотри телевизор, а надоест — спи.

И тогда-то, перебирая бумаги, наткнулся я на общую тетрадь.

Взглянул мельком. И этого было достаточно, чтобы тренированный взгляд схватил строчку:

Я сюда прихожу не просто…

Дальше уже сработало любопытство. Куда это "сюда" и почему "не просто"?

Я сюда прихожу не просто посидеть, посмотреть в ручей — здесь слезает с меня короста всяких жизненных мелочей.

Да! Я даже на обложку тетради посмотрел. Точно — В. Рудаков.

Стал читать все подряд.