Город живых

Я собираюсь поехать на фронт. Настоящий, где рвутся снаряды, свистят мины, умирают люди. Готов ли я к этому? Я даже не думаю об этом. А что там мои родители? Я же с ними утром не попрощался. Они ещё спали, когда я ушел. Не хочу им ничего говорить. Точно. Позвоню домой, но не скажу, что уезжаю на передовую. Им не нужно это знать. Мама будет переживать. Ей только хуже сделаю. Лучше скажу, что уезжаю на съемку, и попрошу, чтоб не звонила. Не отвлекала. Пока я буду лазить по окопам.

Уставился на свои ладони. Я вспомнил фильм «Хиромант». Он мне очень нравился. Там же, кстати, главный герой тоже был на войне, но он точно знал, что не погибнет. Он увидел это на своих руках. Может быть, и мне нужно посмотреть? Нелепо. Хиромантия – ерунда. Небылица. Но мне она сейчас нужна как воздух, чтоб убедить самого себя в том, что я вернусь.

Браузер. Поисковик. Линии жизни. Я ведь даже не знаю, что какая линия значит. Открываю первую ссылку. На экране появляются картинки ладоней. Красные стрелочки указывают на одну из полосок. Дальше объяснения, что она значит. Теперь я знаю, где у меня линия жизни. Она длинная. Автор статьи убеждает, что это хороший знак. Значит, я могу выдохнуть. И пусть это будет самообман, но он меня успокоил.

А в этот момент рядом уже стоит Дима и, смеясь, заглядывает через моё плечо в мой монитор.

– Ты серьезно? Перестань. Всё будет хорошо. Мы же из аэропорта вернулись. И сейчас всё будет хорошо. Ты главное, делай всё, что тебе будет говорить Шум. Сначала выполняй команду, думать потом будешь. Ходи след в след с военным. Ни на шаг не уходи. Только за военным и только то, что он говорит. Отснялись и назад. Постоянно на связи.

– Да, хорошо, – едва сдерживая дрожь, говорю я.

Время собираться. Воздух напряжен. Твердый и тяжелый. Им дышать совершенно невозможно. Напряжение нарастает. Мне всё тяжелее себя взять в руки.

– Давай. Примерились уже. Сейчас будем под тебя настраивать каску и броник. Наденешь мои штаны с горки. В джинсах тебе на передке делать нечего. Снимай их.

Стягиваю с себя ненужные джинсы. Мурашки бегут по коже. Это холод. Спешу натянуть на себя камуфляжные штаны, чтоб никто не заметил, что я дрожу. Штаны велики. Очень. Кожаным коричневым ремнем я фиксирую их на своей талии.

– Прости. Берцев у меня запасных нет. Поедешь в своих кроссовках. Надеюсь, на острый осколок не наступишь. Подошва тонкая, – подытожил Дима.

Внутреннюю подкладку штанов запихиваю в кроссовки и затягиваю шнурки. Пришла очередь кителя. Всего месяц назад начальник подарил мне его на день рождения, а теперь мне нужно его применить по назначению. Накидываю его поверх моей чёрной любимой футболки с V-образным вырезом. Застегиваю пуговицы. Бронежилет. Он снова рухнул на мои плечи. Дима подходит справа, чтоб настроить его под меня. Липучки шипят. Затем впиваются друг в друга, как влюбленные подростки. Ещё немного, и я чувствую, как две плиты сжимают мою грудную клетку.

– Ты как? Не давит? Дышать можешь? Ты должен чувствовать себя комфортно, чтоб, если что, мог и побежать. Движения не сковывает?

– Нет, всё в порядке, – вру я. Просто мне неизвестно, как именно должен себя чувствовать человек в бронежилете. Это моя первая практика. Но говорю, что всё в норме. Потерплю. Ничего страшного.

– Конечно, плохо, что ты в кроссовках. Далеко в них не убежишь. Наступишь на первый гвоздь, и придётся тебя тащить. Или ногу натрешь, что тоже очень плохо.

Совсем неприятные перспективы. Но понимаю, что Дима правильно всё говорит. Нужно быть готовым ко всему, но здесь выхода нет. Он достал каску из сумки. Водрузил мне её на голову.

– Застёгивать не нужно. Но смотри не потеряй, – предостерегает он.

– А теперь слушай внимательно. Это медпакет. Он мой личный. На будущее, у тебя должен быть свой, но сегодня я тебе дам мой.

Он открывает небольшую сумочку с медикаментами. Никогда не был силен в медицине. Названия медикаментов и вовсе никогда запомнить не мог. А здесь это жизненно важно. Обезболивающее, жгут, пластырь, шприц и что-то ещё. Всем этим я обязан уметь пользоваться. Но времени на обучение совсем мало. Дима читает мне последние нотации и усаживает на своё место.

– Всё. Теперь жди. Шум вот-вот должен приехать. Игорь, когда будешь готов? Где твой броник и каска? – орет на фотографа.

– Да. Сейчас уже в лифте.

Из кабины лифта выходит водитель, загруженной броней. Игорь снаряжается в своем кабинете. Мне нужно зайти к нему, чтоб получить инструкции по съемке. Этот фрагмент я почему-то помню очень смутно. Наверно, потому что он сыплет профессиональными терминами, которые мне мало знакомы. Все мысли о фронте. Не о том, как именно мы его будем снимать.

И вот мы оба стоим наготове. Мне кажется, что я выгляжу нелепо. Огромные штаны, грудную клетку сжимают две твёрдые плиты, на голове – гриб. Мне непривычно видеть себя в военной форме. Совершенно. Смотрю на себя в зеркало и смеюсь. Чувствую себя совсем неловко, как будто в чужой шкуре. Я перестал быть самим собой. На меня смотрел чужак, который к тому же был смешно одет.