Читаем Городской автобус полностью

скромно и недорого быт наш небогат

жили в черно-белом шапка да пальто

валенки надели

было бы тепло

мы не знали моды одеты все в одном

печальнее природы все с одним лицом

маленькие дети мечтали об одном

кто бы нас приметил

и забрал в свой дом

нам хотелось маму можно без отца

но плакали решеток печальные глаза

помню я когда-то домой хотел сбежать

детям интерната

ночью снится мать

детям интерната не радостно житье

и того что надо не дает бытье

внешне все красиво игрушки спальни класс

на душе тоскливо

пожалейте нас

Тихий океан

дуют ветры с моря волны за кормой

а у нас спокойный в комнате прибой

не страшны нам грозы север и ветра

не надо нам свободы

диванная страна

на стене напротив впереди скала

шкипер руль воротит надуты паруса

мы стаканы сжали замерло в груди

телевизор в зале

скала впереди

эй держитесь моряки снимайте паруса

скалы острые близки смерть ваша близка

сердце бьется ахи вдох стаканчики дрожат

завершается поход

брызги щепки крах

экран плоский на стене скрыл нас океан

вытирайте слезы мне я погиб пацан

я забыл что в комнате что пустой стакан

в паутине я на дне

тихий океан

Вечерний блюз

снова над городом тучи смеркается но не темно

стаи вороньи гремучие мне затемнили окно

выгляну гляну всмотрюсь что ищут о чем галдят

щекой прижимаюсь к окну

жалко несчастных галчат

мы в теплоте у тэвэ мягкий диванный чаёк

они в слепой темноте кончен для них денёк

кто — то голодный кто нет ищут под вечер пристрой

берез надежный ковчег

для жизни сидячей ночной

или у этой высотки черной чертой на краю

край обозначили четкий где я с ними вместе стою

жестокая битва с природой за крохи сухой переклюв

и плачет с крышной трущобы

голодный вечерний блюз

Не форсите парни

мини макси профи сленговый маршрут

никого не спросит здесь рекламный шут

ладно бы рекламный но кривит свой рот

вовсе не забавный

хипповый народ

хайпит вайб зашкварит вагрится баттхерт

крИвит рот красавиц вейп без сигарет

буллинг бэсти краш кринжит мейт криповый

русский вроде наш

но паренек хипповый

только что он мелет трудно мне понять

пруфит пранк рандомный свайп скил и факкап

мини макси профи я еще пойму

не форсите парни

не портите страну

Мой друг

мой друг твои красивые проспекты две главные дороги городские

подарены историей респекты октябрьский и строительные мили

а с ними и площадный эпатаж от главной театральной и до лепсе

от привокзальной авитековский вираж

закружит голову а с ним и сердце

нас успокоят парки городские парк кирова озерной чистотой

гагаринский концертный и былые заречный и сошенский выходной

а с понедельника мой друг нам на работу сельмаш маяк и лепсе авитек

неделя трудовая и суббота

заслуженный приветливый кэшбэк

а кирова портрет неполным будет из исторических названий наш портрет

старинных современных улиц что в александровский стремятся на фуршет

николаевская ленина казанская никитская советская и люксембург

названий старых много знаем мы

вернем все вятское когда — нибудь

ну а пока твои красивые проспекты две главные дороги городские

советские подарят нам респекты октябрьский и строительные мили

а с ними и площадный эпатаж от главной театральной и до лепсе

дзержинско — авитековский вираж

закружит голову а с ним и сердце

Я слышу, духовой оркестр играет

вечерних улиц спокойные огни и перекрёстков зелёные улыбки

досматривают исторические сны как я листаю старинные открытки

вот кардаковский тот же красный тон балкончик вежливый рекламу предлагает

но горожанин современный моветон

как артефакт его не замечает

а мы пройдемся дальше по московской здесь что ни дом истории дыхание

и парк и храм и здания неброские о прошлом нашем скромное сказание

а в александровском дорожки и тропинки все в окружении столетних тополей

здесь дух витает старинный монастырский

ведет к ротонде ровный ряд аллей

я слышу духовой оркестр играет поручик в белом дамы и фуршеты

воскресный день и вятка здесь гуляет простые и понятные сюжеты

вечерних улиц спокойные огни и перекрёстков зелёные улыбки

досматривают исторические сны

и с ними я листаю старые открытки

Не одинокий

дует ли ветер холодный но душа на улицу просится

зазывает меня всепогодный вечерок моего одиночества

одеваюсь захлопнется дверь на крыльце городского уюта

я стою и свободный теперь

азимут выбираю маршрута

я земной выбираю маршрут в небо черное я не взгляну

огоньков переливчатый круг и фонарь городскую луну

выбираю домов чёткий ряд яркий уличный пересвет

и оконный ночной наряд

тротуарный и скользкий ответ

я по ленина до института над тире огоньков пройду

ветеранского мимо приюта я на солнечный берег взгляну

не взгляну а дойду до вятки и с ночным серебром в ночи

коминтерновские оглядки

и чепецк бы мне дымный найти

и пусть дует ветер холодный а метель и метет и носится

провожает меня непогодный вечерок моего одиночества

закольцую научный зональный и пешком от хлыновской

мимо микса шагаю усталый не одинокий уже и живой

Снег пушистый в конце февраля

а за два дня до весны заметелил снег и напомнил

как в декабрьских объятьях зимы познакомил нас снег непокорный

городских огней пересвет снег заигрывал с нами в прятки

Перейти на страницу:

Похожие книги

Зной
Зной

Скромная и застенчивая Глория ведет тихую и неприметную жизнь в сверкающем огнями Лос-Анджелесе, существование ее сосредоточено вокруг работы и босса Карла. Глория — правая рука Карла, она назубок знает все его привычки, она понимает его с полуслова, она ненавязчиво обожает его. И не представляет себе иной жизни — без работы и без Карла. Но однажды Карл исчезает. Не оставив ни единого следа. И до его исчезновения дело есть только Глории. Так начинается ее странное, галлюциногенное, в духе Карлоса Кастанеды, путешествие в незнаемое, в таинственный и странный мир умерших, раскинувшийся посреди знойной мексиканской пустыни. Глория перестает понимать, где заканчивается реальность и начинаются иллюзии, она полностью растворяется в жарком мареве, готовая ко всему самому необычному И необычное не заставляет себя ждать…Джесси Келлерман, автор «Гения» и «Философа», предлагает читателю новую игру — на сей раз свой детектив он выстраивает на кастанедовской эзотерике, облекая его в оболочку классического американского жанра роуд-муви. Затягивающий в ловушки, приманивающий миражами, обжигающий солнцем и, как всегда, абсолютно неожиданный — таков новый роман Джесси Келлермана.

Джесси Келлерман , Михаил Павлович Игнатов , Н. Г. Джонс , Нина Г. Джонс , Полина Поплавская

Детективы / Современные любовные романы / Поэзия / Самиздат, сетевая литература / Прочие Детективы