Городской конструктор. Идеи и города

Как и в случае с Сиднейской оперой, символика музея в Бильбао загадочна. Титановые спирали, раздутые объемы, сталкивающиеся формы описывались то как биоморфная структура, то как межгалактический корабль (в самом городе здание называют «серебряным артишоком»). Но, каким бы ни был его смысл, проект Гери оказал большое влияние на современную архитектуру, направив ее в сторону экспрессионизма и скульптурности. Он также повлиял на представления многих архитекторов и их заказчиков об урбанизме. «Одно-единственное произведение архитектуры может быть более эффективным катализатором перемен, чем целая орда планировщиков», – говорит нью-йоркский архитектор Стивен Холл, точно, хотя и не без высокомерия подытоживая суть «эффекта Бильбао», то есть способность архитектурного объекта сделать целый город знаменитым{166}

. Города все больше зависят от внутреннего и международного туризма, и реклама играет все большую роль в привлечении гостей. Эффектное здание, будь то концертный зал или рок-н-ролльный зал славы, становится дополнительным мотивом для посещения города.

Хотя «эффект Бильбао» предполагает, что здания превращаются в «иконические» чуть ли не в одночасье, опыт истории свидетельствует об обратном. К примеру, Эйфелева башня получила всеобщее признание отнюдь не сразу после постройки, а башня с Биг-Беном, сооруженная в 1852 году, стала «иконой» только в ходе воздушный налетов во время Второй мировой войны. Когда был построен небоскреб Крайслер-билдинг, архитектурные критики обозвали его безвкусным и «торгашеским», а в годы Великой депрессии над Эмпайр-стейт-билдинг потешались из-за того, что половина его помещений пустовала – не было арендаторов{167}

. Со временем отношение к непопулярным зданиям может меняться, но происходит и нечто противоположное. Когда в 1871 году муниципалитет Филадельфии решил построить роскошное новое здание мэрии, архитектор Джон Макартур-младший выбрал для него самый модный в те времена пышный ампир. Однако строительство так затянулось, что к моменту его окончания – тридцать лет спустя – вкусы людей изменились. В моду вошел beaux arts, и мэрия с ее островерхими крышами, мансардами и богатым орнаментом казалась многим старомодной, а то и просто безвкусной. Каменная громада выглядела нелепо, и уже с 1920-х годов начали раздаваться призывы ее снести. Пожалуй, лишь размеры (это самое большое здание муниципалитета в США) спасли мэрию от разрушения. Но к началу 1980-х вкусы вновь изменились. Благодаря движению за сохранение памятников истории старые здания вообще и архитектура викторианской эпохи в частности стали рассматриваться как важный элемент культурного наследия. По результатам опроса о любимых архитектурных сооружениях американцев, проведенного в 2007 году, мэрия заняла двадцать шестое место, сразу после Бруклинского моста, опередив все другие здания Филадельфии{168}.

В то же время немало куда более ценных памятников архитектуры пало жертвой изменчивой моды. Легендарный Пенсильванский вокзал Чарльза Маккима был снесен через сорок четыре года после постройки, великолепный небоскреб Ларкин-билдинг Фрэнка Ллойда Райта просуществовал сорок семь лет, монументальный универмаг «Маршалл Филд» Х.Х. Ричардсона – сорок три года, а красивейший спортивный комплекс «Мэдисон Сквер Гарден» Стэнфорда Уайта – всего двадцать пять лет. Самый опасный возраст для здания – между тридцати– и пятидесятилетием, за это время вкусы успевают измениться, и оригинальный проект уже не впечатляет новизной. Именно в этот период максимально увеличивается вероятность, что призывы к сносу здания или его радикальной перестройке будут услышаны. Если зданию удается успешно преодолеть «кризис среднего возраста», то через несколько лет, когда мода вновь становится радикально иной, его опять начинают ценить. Хорошо, если здание является выдающимся не только в эстетическом, но и в функциональном плане, ведь довод о том, что великие творения архитектуры не следует оценивать с практической точки зрения, мало кого убеждает. Еще важно, чтобы оно вызывало у людей теплые чувства. Впрочем, ценить здание должны не только люди, но и его владелец. В этом случае он будет готов примириться с некоторыми его недостатками (идеальных построек не бывает) и станет заниматься техническим обслуживанием и текущим ремонтом, модернизировать устаревшие системы и каждые тридцать-сорок лет делать капитальный ремонт. Но если владелец равнодушен к зданию, никакие, даже самые выдающиеся архитектурные достоинства не спасут его от сноса.