Городской охотник

Алексей курил, присев на высокое крыло „Ниссана“. Задумчиво вдыхал горький табачный дым, выпуская его через ноздри. И молча смотрел на дом, который всего пару дней тому назад чуть не стал причиной его гибели и свел в могилу его жену. На душе было гадко и пусто. Гадко потому, что Алексей понимал: устранив проблему с домом, в чьих подвалах таилось зло, до поры до времени сдерживаемое его наговором и рунами на оконных и дверных проемах, он не справится с Коллекционером, решившим превратить его в экспонат коллекции. То, что началось не здесь, и закончиться должно не здесь. Это только в сказках бывает – уничтожь источник зла и… потекут молочные реки в кисельных берегах. Фигушки. Жизнь – не сказка, увы. И зло, простое, готовое уничтожить на своем пути все, что живет и движется, отнюдь не то ЗЛО, которое всегда побеждают герои американских боевиков. Тут частный случай. Застарелая злоба неупокенных душ, обреченных на вечные страдания погубившим их психом. Скорее всего и душа самого доктора, бывшего владельца дома, тоже скитается где-то в окрестностях.

Непонятно, почему принято считать, что призрак – неупокоенный дух, не способен причинить вред живому. Брехня. Душа, чистая и безгрешная – сама по себе – большая редкость – безусловно не способна на такое. Если она не отягощена грязью прижизненных поступков, которые сам же человек и считает грехом, то, безусловно, не способна причинить ни то что маломальский ущерб, но и просто воздействовать на физический мир. Она легка и невесома, тоньше эфирного дуновения.

Другое дело – душа злодея: убийцы, насильника. Еще при жизни человек осознал, что за его грехи последует наказание. Если не в мире людей, то в мире духов, который Алексей для себя именовал Изнанкой. Такая душа, исторгнутая из тела, зачерствевшая еще при жизни, становится материальной субстанцией, способной не только навредить, но и убить самым изощренным способом.

Таращившийся на Алексея и его спутников глазницами окон дом был полон именно таких духов. Почему? Ведь были это души еще не родившихся людей, не запятнавших себя ложью и неверностью, лицемерием и пороками. По логике вещей, следовало бы просто совершить над домом, как над огромной братской могилой, обряд очищения и на том успокоиться. Но только в том случае, если бы все безвинные погубленные души не соседствовали на протяжении десятилетий с черной душой своего мучителя. Тут по принципу „с кем поведешься“. Вырванные из утробы матери и несформировавшегося тельца души младенцев от такого соседства утратили свою невинность и чистоту. Стали озлобленными на весь мир неупокоенными духами, жаждущими мщения. И не важно кому мстить… важен сам факт. Страх и эманации смерти подпитывали силу и ярость маленьких убийц. А тут еще наверняка не обошлось без вмешательства Коллекционера, который не зря выбрал это место в качестве сцены для первого акта поставленной им драмы.

Охотник выплюнул окурок себе под ноги, растер его башмаком, втаптывая в золото опавших листьев. Критическим взглядом окинул своих спутников. Компания была и впрямь странная.

Священник, даром что переодетый в цивильное. Жидкая бороденка и схваченные на затылке в конский хвост волосы однозначно выдавали в нем служителя культа. Или хакера, леший знает зачем вылезшим из Интернета в пятом часу утра и приехавшим за город. „Нет, как его ни одевай, все равно – поп. Взгляд у него какой-то… просветленный, что ли“, – подумал Алексей и покосился на второго спутника.

Огромный волк с полосой седой шерсти вдоль хребта сидел, вывалив язык, словно собака. Или даже овчарка. Немецкая. Одна беда – овчарок ростом по грудь взрослому человеку в природе не существует. Зверюга дружелюбно махнула хвостом, подняв вихрь опавших листьев, и кивнула головой, как будто спрашивала что-то.

– Так, подождем до утра. В темноте я туда не полезу. И на рассвете тоже. Пусть солнце взойдет. Тогда и посмотрим. Олег, – сказал Фатеев, обращаясь к волку, – ты пойдешь со мной.

Зверюга довольно лязгнула зубами. Стоящий рядом с ней тщедушный человечек, священник, шарахнулся от огромной пасти. Но не стал шептать молитвы или осенять себя крестным знамением. Просто покачал головой, явно не одобряя подобного соседства.

– Леонид. Ты останешься у машины. И будешь вести нас в доме. Целителям не стоит соваться туда. Хватит и нас. Будешь подпитывать меня. Олега питает Мать Земля, поэтому ему твоя поддержка, исходящая от Святых Духов, что для задницы дверца. Только помешает. А мне пригодится. Когда мы войдем, сразу веди нас. Особое внимание обрати на то, что происходит вокруг, и что, по твоему мнению, мы не заметили. Хотя… да. Именно так. Держи наши действия под контролем и подпитывай меня. Вот такая у тебя задача. Справишься? В своем затворничестве сил ты накопил предостаточно. Так что думаю…

– Да, Алексей, достаточно, – перебил его священник. – Потому и предложил тебе помощь с этим делом. Иначе я сюда бы и не сунулся, даже с Казанской за пазухой. Целитель, он, знаешь ли, не Охотник. И не Воин, тем более.