Горше полыни мед

Анне тоже пришлось нелегко, не успела она отойти от первых признаков шока, вызванного смертью Даниила, как на нее навалился со своими настойчивыми вопросами Вадим. Ух, и дотошный журналюга достался. Ему были важны такие мелочи, на которые Аня вообще не обращала внимания. Пришлось многое вытаскивать из самых глубоких уголков памяти, вспоминать, сопоставлять, анализировать. Она даже и предположить не могла, насколько действительно много помнит. Ей казалось, что ужасное падение с неимоверной высоты напрочь отбило ей память. Ан нет… Помнила практически все… А потом заново по тому же сценарию все прогонять со следователем. Такого кошмара она в жизни не испытывала.

Вадим получил нужную для себя информацию, и довольный, а нужно отметить, что удовлетворен своей работой он бывал редко, вместе с Юлей поспешил вернуться в Орловское.

Допрос закончился, когда солнце полностью спряталось за горизонтом. Вечер не принес свежести в воздух, духота не давала расслабиться и отдохнуть изнеможенным за день человеческим телам. Приехавшая ранее скорая помощь забрала тело Даниила. Районный криминалист Вася, примчавшийся по первому зову следователя, собрал все, что было на столе, на экспертизу и тоже уехал.

Антон Сергеевич со свойственной ему профессиональной настойчивостью убедил задержаться до завтрашнего утра Дмитрия Владимировича с Умаром и Полину Витальевну, даже не пришлось прибегать к крайней мере, брать подписку о невыезде из села, и попросил Мишу их где-нибудь разместить. Дмитрий метал словесные гром и молнии, собрал всех чертей и богов, но вынужден был сдаться и остаться в селе.

Проводив последних гостей из дома, Арина с Аней почувствовали, что устали и абсолютно вымотались за день, надо было готовиться ко сну. Анна уперлась и никак не соглашалась ложиться спать одна в зале на диване, ей было страшно, она боялась, что кто-то неизвестный может покуситься на ее жизнь, поэтому Арина нехотя согласилась, что они лягут вместе в спальне, благо кровать была довольно-таки широкая. Девушки долго ворочались с бока на бок, от пережитого волнения мозг никак не хотел уходить на покой, и Арина, видя, что Анна тоже мучается бессонницей, попросила:

– Аня, расскажи о себе, о своей жизни в Петербурге.

– А что сильно рассказывать-то, жизнь как жизнь, – вздохнула Анна, но все же решилась рассказать, – родилась я в Питере, жила с мамой в небольшой квартирке, моя мама Виолетта и ее старшая сестра Эльвира детдомовские, как они там оказались, об этом они не любили говорить и мне не рассказывали. Мама работала ревизором, поэтому часто уезжала на десятидневные и двухнедельные командировки в близлежащие небольшие города и крупные поселки, со мной оставалась тетя Эльвира. Мама и тетя не любили свои имена, не знаю, какая у них на это была причина, но когда я родилась, мама решила назвать меня просто Аня. Ни та, ни другая замужем не были, я у них была одна на двоих, у тети к тому же не могло вообще быть детей. Когда я училась во втором классе, с мамой произошел несчастный случай, она развешивала на балконе белье, стоя на табуретке, видно, пошатнулась, вывалилась с балкона седьмого этажа и разбилась. Представляешь, такое горе испытать восьмилетней девочке?… Позже моим воспитанием полностью занималась тетя Эльвира. Я ей благодарна за то, что и после смерти мамы она дала мне возможность заниматься музыкой, оплачивала педагога, собирала в близлежащие города на концерты, все это стоит довольно-таки приличных денег. Так или иначе, но я поступила в Санкт-Петербургскую государственную консерваторию имени Н.А. Римского-Корсакова на факультет фортепиано. Когда я училась на втором курсе, тетя Эльвира мне вдруг сообщила, что выходит замуж и переезжает в Москву к мужу, для меня эта новость, конечно, была настоящим ударом, но я понимала, что и она имеет право на счастье…