Горше полыни мед

«Миша баню с утра пораньше истопил, наверное, гости пожелали», – вяло подумала она и, заметив, что у забора от жары повяли лепестки у петуньи, не допив кофе, поставила чашку на стол, набрала в лейку воды и щедро попоила цветы. За этим занятием ее и застал приехавший Антон Сергеевич.

– Ну как там твоя гостья? Истериками тебя ночью не изводила? – шутливо поинтересовался следователь.

– А должна была? – в тон ему ответила Арина, возвращая на место лейку, и предложила: – Кофе будете?

– Да нет, – не меняя шутливого тона, ответил мужчина, – у тебя, понимаешь ли, опасно принимать пищу.

Арина обиженно поджала губки, всем своим видом показывая, что шутка неуместная и к ней абсолютно никакого отношения не имеет. Она взяла свою кофейную чашку и неторопливо села за стол, стала смаковать почти остывший кофе маленькими глоточками. На крыльцо дома вышла Аня, немного взъерошенная после сна, вольготно потянулась и, увидев Арину, обрадовалась.

– А я тебя потеряла, думаю, куда ты с утра пораньше исчезла? – и тут же, наткнувшись взглядом на следователя, кивнула приветственно головой и коротко бросила: – Здрасте.

– Здравствуйте, это хорошо, что вы обе здесь. Скажите-ка мне, милые дамы, что вы знаете о таком сильном яде, как стрихнин?

Анна пожала плечиками, ей, казалось, название этого яда совершенно ни о чем не говорило. Арина же на мгновение замерла, медленно поставила чашку на стол и произнесла:

– Древность какая-то.

– Почему древность? – искренне удивился Антон Сергеевич.

– Ну, о стрихнине я читала в книгах Агаты Кристи и Джека Лондона, так они когда еще жили и творили.

– Н-да, хотел бы я на тебя посмотреть лет этак через двадцать или тридцать, – произнес следователь, с иронией посматривая на Арину.

– Зачем?

– Чтобы услышать от тебя речи про древность, к которой ты с легкостью отнесла великих писателей, не столь уж древних. Ну, а теперь к реальности. Криминалист Василий практически не спал всю ночь и выдал следующее заключение: в изъятых с твоего стола продуктах стрихнин имеется только в вазочке с медом, да в такой пропорции, что им лошадь можно было убить, а не то что вашего Даниила. Ведь его смертельная доза даже меньше, чем у знаменитого цианистого калия, но действует он намного медленнее, – задумчиво произнес следователь. Перед его глазами всплыла картинка: мучающийся в беспорядочных конвульсиях Даниил.

– О, боже, отвяжись, плохая жизнь… А в банке с медом тоже яд имеется?

– В том-то и дело, что нет. Банку с медом я тебе назад привез, она у меня в машине, в ней мед отличного качества. Отсюда вывод, кто-то преднамеренно отравил мед в вазочке.

Анна с каждым словом следователя становилась все бледнее и бледнее, наконец, выдавила из себя:

– Это они меня хотели отравить, – промямлила девушка и села за стол рядом с Ариной.

– Кто они? И с чего такое умозаключение? – живо полюбопытствовал следователь.

– Не знаю, – пожала плечами Аня. – Но кто-то же отравил мед!

– После вчерашнего допроса мне стало ясно, что это мог сделать кто угодно, каждый, кто присутствовал здесь, хотя бы раз заглянул в дом, а вазочка с медом стояла на видном месте, на кухонном столе.

– А Умар разве тоже в дом заходил? Мне казалось, что он за все время даже не сдвинулся с места.

– В том-то и дело, что заходил. Он же не выпускает из поля зрения своего хозяина, куда он, туда и верный «друг», – последнее слово следователь произнес с долей иронии в голосе.

«Да, точнее верный пес, а не друг. И внешность его очень подозрительная», – подумала Арина.

– Так что, Анна, я думаю, что абсолютно никто сегодня не сможет уехать домой, – констатировал Антон Сергеевич.

– И кто же это нам сможет помешать? – громко спросил Дмитрий Владимирович.

Следователь с девушками так были заняты разговором, что не заметили прихода военного с Умаром и Полины Витальевны.

– Расследование помешает, – ответил твердо Антон Сергеевич, направляясь навстречу к утренним гостям и крепко пожимая руку Дмитрию Владимировичу.

– Голубчик, ты быстрее выявляй убийцу и нас отпускай, мы точно тебе заявляем, к этому преступлению не имеем никакого отношения, – горячо заверил военный следователя.

Возле дома Арины затормозила машина, оставляя за собой шлейф пыли, все притихли и устремили свои взгляды на калитку.

«Утро начинается беспокойно», – подумала Арина, наблюдая, как по узкой тропинке шла высокая худая женщина, лет сорока пяти, несмотря на жару, на ней было черное платье с короткими рукавами, черные туфли на слишком высоком каблуке и траурная ажурная косынка на голове. За ней по пятам плелся мужчина, тяжело дыша, он был ниже женщины на полголовы, лет пятидесяти, с пивным выпирающим животиком, с большими залысинами на голове и с выцветшими, по всей видимости, когда-то голубыми глазами.

Женщина окинула всех печальными карими глазами и, увидев знакомое лицо друга семьи Храмовых, как-то театрально и неуклюже раскрыла объятья и направилась к военному.

– Дима, да что же это такое, мой сынок… Мой Денис… Дима, ты мне позвонил… И я так спешила, – причитала женщина, выдавливая из себя слезы, но глаза оставались сухими.