Горсть патронов и немного везения

— Давай! — забрал я у Зиновия пластиковую карточку с цветной фотографией. К счастью, последняя оказалась весьма низкого качества или Зиновий на ней был просто с похмелья. — Похож, — сравнил я изображение с Викентием. — Так что я нашему работодателю не солгал: теперь ты Кондратьев Зиновий Никифорович пятидесятого года рождения. Хорошо сохранился.

Владелец документов был все еще растерян и явно опасался аферы.

— Спасибо, Зиновий, — протянул ему руку Решетников. — Сочтемся. А за документы не переживай: вызываю огонь на себя.

— Кожан гони! — поднялся я. — Время, ребята!

Мы вышли в прихожую. Я слышал, как проснулась, заплакала маленькая моя племянница, как Танька стала ее убаюкивать. Мне чертовски хотелось увидеть их, но теперь каждая минута была на счету, как никогда.

В кожанке Зиновия Викентий приобрел и вовсе другой облик.

— Махните за город, Зина, — полушепотом сказал я хозяину на прощание. — В крайнем случае — в луна-парк, на карусели, в зоосад к тиграм.

Потом я забрал ключи от гаража-ракушки, стоявшего во дворе, и обнял Шерифа.

— Берега их, добрый пес, — шепнул ему в ухо.

Он заскулил, завилял хвостом, явно испытывая беспокойство и не понимая, как же я без него и как ему теперь без работы. Мне вспомнился осенний день девяносто третьего года в Козыне под Киевом, когда вот так же, обняв Шерифа за шею, шептался с ним на прощанье генерал Хоботов. Тогда они виделись в последний раз…

Мы простились с Зиной и стремглав скатились по лестнице.

Старая «четверка» оставляла желать много лучшего, но была на ходу, к тому же ничем не уступала «Москвичу». В бензобаке оставалось топлива на четверть.

Я отдал Решетникову его долю аванса.

— Опять потеряемся, — усмехнулся он, увидев, как я перекладываю из кармана в карман свой телефон.

— Постараемся не теряться. Но если во время связи я тебя вдруг «не узнаю» — называй свои координаты и бросай трубку. Домой на Первомайку и в офис не суйся…

Может быть, конечно, я ошибался и идея, посетившая меня на четвертые сутки изнурительной погони за миражом, была бредовой, но, несмотря на то что Викентий был мужиком грамотным и по чужой колее не ездил, не согласовать наши дальнейшие автономные действия было опасно.

— А дальше сделаем так… 

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава первая

1

С утра в субботу Сан Санычу хотелось выпить. Погода была ни вашим, ни нашим — питейная погода, в такую хорошо торчать в пивбаре. Он дважды звонил друзьям, но ни Женьки Столетника, ни тезки Горохова не оказалось дома. Остограммился сам, когда впереди оставалось еще часа четыре дежурства, съездил на пару вызовов — не столько по обязанности, сколько из-за Игоря Савчука, стажера Высшей школы. Толковый парнишка достался на сей раз оперу, только вот одна беда — трезвенник.

В три дня случился обвал. Каменев так и думал, что к концу что-нибудь да случится. По закону подлости. Зря Олечке Мартыновой не поверил, когда она сказала, что по гороскопу у него сегодня невезучий день.

Какой-то грибник (сам Каменев грибов не собирал отродясь — дитя асфальта, но знал, что этим промыслом занимаются с раннего утра, тем паче дожди начались — какие уж там грибы!) вместо боровиков да маслят нашел в Серебряноборском лесничестве сразу три свежих трупа и автомобиль «Порше» с пулевой пробоиной и простреленным колесом. Мужик немедленно побежал звонить в милицию, и пока он бегал, трупы куда-то испарились. Прибывшая через полчаса опергруппа на том месте, которое он указал, нашла несколько стреляных автоматных гильз иностранного производства, следы трех автомобилей, пару окурков «Кэмел»… и все! Грибник крестился, клялся свободой, вспоминал мать и комсомольскую организацию, учивших его жить по совести, чем подкупил оперов, и еще через сорок минут из реки извлекли «Порше» с трупом неизвестного в салоне, но больше там никого не оказалось, к великому разочарованию бригады водолазов и двадцати милиционеров с бреднем во главе со старшим следователем горпрокуратуры Стучковым.

— Что за, понимаете ли, нет, хреновина такая? — пожимал плечами следователь. — Если тут было еще два трупа, то куда же они, спрашивается, подевались? А если не было — значит, мужик врет. Недаром у него в кошелке ничего, окромя опят, нету.

Каменев долго всматривался в трупье лицо, но припомнить, где видел этого человека при жизни, не мог, и в то же время не мог отделаться от ощущения, что где-то его видел. Уже вечерело, хотелось домой, но он гнал от себя мысли о телевизоре, футболе и пиве, потому что от таких мыслей становилось совсем грустно. Сан Саныч по опыту знал, что подобные преступления если по горячему следу не раскрыть, то это — не дай Бог, потому что виснут они на следователях и отделах годами, а на оперативках за «висяки» распекают каждый день.

Труп за неимением лучшего места отвезли в морг и там по распоряжению следователя Стучкова дактилоскопировали, так что, не успел Каменев опрокинуть стопку во второй раз, фамилию убитого нашли в картотеке.