Господь, мы поднимаемся

В Средние века в городках не имелось освещения. На улицах было ещё темнее, чем в поле, крыши домов прятали звёздный свет. Лишь в редких каменных зданиях, в нишах, там, где обычно стояли гипсовые статуэтки Божьей Матери, иногда тускло горели огоньки лампадок. В Вандоме такой огонёк одиноко светил в стене церкви, куда вели все слитые с ночью безлюдные улицы.

В полной тишине и темноте, совершенно не зная, куда ей надо идти дальше, девочка вышла к зданию церкви, не переставая удивляться, что в городке не видно присутствия детей. К счастью, возле церкви ей повстречался пожилой монах, с ослом на поводке, очевидно, собирающийся куда-то в путь.

– Простите, отче. Я ищу своего брата. Он должен быть где-то здесь, у вас, вместе с пророком Стефаном. Вы не знаете, где мне их найти? – волнуясь, спросила у него Мария.

Монах что-то пробормотал. Его лица в темноте было не разглядеть. Затем махнул куда-то рукой.

– Иди от храма всё время прямо, – нехотя ответил он. – Поднимешься на холм. Там они все, на монастырских угодьях. Сразу их увидишь. Навязались на нашу голову.

Монах ещё что-то недовольно бурчал, но Мария его уже не слушала. Непроизвольно ускоряя шаг, она пошла в указанном направлении всё быстрее и быстрее. Вскоре почувствовала, что дорога пошла вверх. Мысли мелькали разные: тут было и облегчение, и радость близкой встречи с братом, и какая-то тайная гордость собой, что она всё-таки дошла, сумела его найти и больше никогда не будет одна. Представляла изумление маленького Патрика, когда она появится перед ним, подойдет и скажет: «Пошли обратно домой». В том, что она сразу увидит брата, девочка не сомневалась. Сколько детей может собраться на этих лежащих за возвышенностью монастырских землях? Обойдёт всех по кругу и увидит. Луна куда-то делась, и звёзд почти не было, на дороге стояла полная чернота, босые ноги спотыкались о какие-то корни и камни. Торопясь, словно она опоздает, задыхаясь от быстрого шага, Мария в десять минут преодолела долгий подъём, почти выбежала на край холма, и тут же, охнув, замерла на месте.

То, что она увидела перед собой, не укладывалось в сознании.

Прямо под её ногами крутой холм заканчивался, открывалось слитое с ночью пространство полей.

И по всему этому пространству, насколько хватало глаз, горели огни костров. Их было так много, что увиденное казалось нереальным. Стояла полная тишина, чернела ночь, а далеко внизу, в этой черноте, горели бескрайней россыпью тысячи красноватых огней.

Накатила какая-то полная опустошённость, и девочка, не в силах больше стоять на ногах, села на землю. Это было похоже на сон, словно и вправду приблизился конец земного мира.

По признанию летописцев, в эти дни на землях Вандома собралось больше тридцати тысяч детей. Одиннадцатилетний пастушок сделал невозможное, на его зов собралась армия, которую ещё не видели в веках. Все захотели идти освобождать гробницу Господню.

Взрослые недооценили пастушка: Стефан не просто призвал детей сделать то, что не смогли сделать они, он словно вытащил на свет веру людей, невидимую раньше под грузом обыденности, расширил её, дал простор, стер все границы сомнений.

Но не необыкновенной силе внушения пастушка поражалась сейчас Мария.

Глядя на лежащее внизу море огней, девочка в полнейшем замешательстве думала только о том, как среди этих тысяч костров ей найти своего брата.

Вот мы идём,В свитках пророчеств написано о нас…Из гимна детей-крестоносцев

Происходило что-то невообразимое.

Говорили о колдовстве, о чёрных монахах, отравивших воду в колодцах по всей стране; о зелье на заклятии, изготовленном из крови новорождённых младенцев, из голов ужей, высушенных жаб и измельчённых волос распутниц, действовавшем только на детей. Власти не знали, как реагировать. Большая часть духовенства называла детей святыми. С амвонов церквей зачитывалось послание Папы, в котором он отпускал грехи родителям «чистых, невинных крошек, готовых своей верой показать пример всему христианскому миру». Другие утверждали, что Стефан от дьявола. В общем, творилось что-то невообразимое.

Дороги заполнились идущими в Вандом родителями. На подходах к монастырским землям их встречали охранные отряды из мальчишек и дальше уже не пускали.

Тех детей, которые не смогли сбежать тайно, родители силой удерживали дома, запирали их в чуланах и погребах, но дети перегрызали верёвки и подкапывали стены. А те, кто не смог вырваться, бились в истерике, отказываясь от пищи, называя своих родителей служителями сатаны, посмевшими встать между ними и Господом.

В Париж постоянно летели жалобы от крестьян ближайших к Вандому деревень: огромная армия детей разоряла их поля и виноградники.

В то самое утро, когда Мария по крутой тропинке спускалась с холма к бескрайнему стану детей, в Вандом решил приехать приор Парижского монастыря францисканцев.