Господа офицеры и братцы матросы (служба и быт моряков русского парусного флота)

Итак, перед членами адмиралтейств-коллегии стоял выбор: давать Ивану Быкову следующий (капитанский!) чин, или, помня о его «боевом» прошлом, в наказание и назидание этого чина не давать. Члены коллегии (сами старые и опытные адмиралы) решают данную проблему, на мой взгляд, достаточно разумно: «…Того ради Быкову подтвердить, чтоб и впредь содержал себя в трезвости, в противном же тому случае поступлено с ним будет по указам, ибо затем он и от производства ныне обойден…»

Капитанский чин предполагал самостоятельную должность, а потому был ответственен особо. Сомнения членов коллегии здесь понятны: одного года хорошего поведения все же маловато, чтобы исправить о себе мнение в высших флотских кругах. Именно поэтому Быкову в капитанском чине члены коллегии и отказывают, но в то же время сообщают, что данная задержка – временная и если в следующем аттестате (аттестации) будет сообщено о трезвом поведении капитан-лейтенанта, то он будет окончательно прощен и произведен в долгожданное капитанство.

Мне стало любопытно, и я заглянул в «Общий морской список», чтобы узнать – возымел ли действие педагогический прием членов адмиралтейств-коллегии на Ивана Быкова. Как оказалось, старики-адмиралы прекрасно разбирались в психологи своих офицеров. Иван Быков должных выводов из решения адмиралтейств-коллегии не сделал и уже в 1763 году был выгнал с флота за пьянство.

Разумеется, пьянство на флоте не приветствовалось и особо склонных к нему офицеров, как мы уже знаем, после определенных увещеваний просто выгоняли со службы. Морской устав был в данном случае достаточно либерален, так как писавшие его, видимо, и сами были не прочь при случае отдать долг зеленому змию.

«А кто будет пьян на вахте», то офицера в первый раз лишали месячного жалования, во второй раз – на два месяца и лишь на третий – лишение чина на время или пожизненно, в зависимости от зла, которое он нанес службе своим пьянством. Пьянствующих матросов просто драли линьками как Сидоровых коз у мачты. Любопытно, что за пьянство вне вахты никакого наказания уставом не полагалось, и, надо думать, некоторые этим упущением весьма умело пользовались.

Весьма расплывчатым было и определение того, пьян матрос или же он просто «поправил здоровье». О тех, кто, будучи в увольнении на берег, возвращался на своих ногах на судно или в казарму, как о пьяницах речи никто вообще не вел. Пришел и ладно, с кем не бывает! Речь шла о тех, кто напивался до бесчувствия, дрался и дебоширил. Но и при этом всегда старались разбираться, за правое ли дело дрался матрос в кабаке. И если оказывалось, что кто-то посторонний плохо отозвался о нашем Отечестве, об Андреевском флаге или о судне, на котором служил дебошир, и тот просто вступился за честь флота, то ни о каком наказании речи быть не могло.

Многие капитаны весьма своеобразно разбирались и с теми, кто, перепив, просто не мог вернуться на свое судно или корабль и падал по пути в лужу. Если оказывалось, что пьяный матрос валяется головой к своему судну, то никакого наказания он обычно не нес, так как считалось, что он, бедолага, из последних сил, стремился добраться до родного судна, но, не рассчитав сил, полег в пути. Зато если пьяный оказывался лежащим головой от судна, то он объявлялся чуть ли не преступником, так как, злодей, якобы намеревался удрать с судна, и только алкоголь не позволил ему осуществить свой злодейский замысел. Тут уж пьяница получал батогами да кошками по полной программе…

Если к пьяницам на флоте, как мы уже поняли, относились с известным пониманием, то наказания становились предельно суровыми, когда речь шла о вопросах государственной безопасности. Тут в Морском уставе статьи были самые суровые и для матросов, и для офицеров, без всяких снисхождений. «За умышление зла против его величества или кто ведает, а не известит» – такие офицеры и матросы считались изменниками и должны были быть четвертованы с конфискацией имущества. Кто же просто «его величество хулительными словами поносил или препятствовал его намерению» приговаривали просто к лишению живота. «Кто будет непристойно рассуждать об указах от начальника», то офицер в таком случае наказывался «лишением чести» (то есть дворянства и чина), а матрос «на теле наказан будет».