Господин двух царств

– Ты просто чужеземка, – ответила Мериамон, – и это интересно. Что я могу для тебя сделать?

Ее живость и прямота несколько успокоили персиянку.

– Ты говоришь, как мужчина, – сказала Барсина.

– Я и одеваюсь так же. Это теплей.

Барсина не смогла не улыбнуться.

– Все говорят, что ты… неповторима. Теперь я и сама это вижу.

– А не видишь ли ты, – спросила Мериамон, – что меня ждут дела? У тебя здесь хорошо, но у меня много работы.

Она услышала чье-то осторожное свистящее дыхание, и не одного человека. В воздухе появилось ощущение угрозы. Ее тень придвинулась ближе.

Улыбка Барсины осталась неизменной.

– Говорят, царь считает тебя другом.

– Мне так не говорили, – сказала Мериамон.

– Так говорят, – повторила Барсина. – А еще говорят, что ты могла бы быть ему больше, чем друг.

– Слишком много говорят. Сплошные разговоры.

– Если только это неправда.

Глаза Мериамон сузились. Это слово – ложь – было самым худшим из грехов, какие знали персы. Ездить верхом, стрелять, ненавидеть ложь – это было все, что должен был знать и уметь благородный перс; и, хотя было проще так говорить, чем поступать – поступать можно было только так.

Мериамон заговорила, тщательно подбирая слова:

– Чем я могла бы быть, знают только боги. Что я есть, ты видишь перед собой. Царь не любитель женщин.

– Царь… – Барсина запнулась. – Царь просил меня… быть…

Мериамон закусила губу. То, что поднималось в ней, была ревность. И смех: над собой, над царем, над Барсиной. Которая, хотя и была персиянкой, вовсе не имела в виду ранить чувства Мериамон. Мериамон не поднимала глаз, чтобы не выдать себя.

– И ты просишь моего совета?

– Я прошу у той, кто мог бы – кто должен был бы – быть той, кого он выбрал.

– Почему ты так считаешь?

– Это должна быть одна из дочерей Великого Царя. Мы все знаем это. Но он отказывается, из учтивости, потому что он мечтает о царственном жесте. Ты такой же царской крови, как и они, если он подумает об этом. Ты достойна его.

– А ты нет?

– Я уже старая, – ответила Барсина, которая вряд ли была старше Мериамон, а Мериамон была самое большее на год старше Александра. – Я уже не девушка, и я не царской крови.

– Может быть, именно поэтому он хочет тебя.

Барсина изумленно взглянула на нее.

Мериамон улыбнулась. Раз уж этот разговор начался, продолжать было нетрудно.

– Ты очень красивая, но это красота, которую он может достичь. Ты знаешь, он любит разговаривать с людьми. И трудно представить себе, что, когда лампы погашены, в постель с вами должен ложиться переводчик.

Барсина прижала ладони к щекам. У нее был такой вид, как будто она не знала, смеяться ей или гневаться.

– И конечно, – продолжала Мериамон, – это все Пармений. За ним стоит вся Македония, а Македония хочет, чтобы царь имел наследников. Но царь будет иметь их тогда, и только тогда, когда он сам этого пожелает. Он всегда так упорствовал, чтобы идти своим путем?

– Всегда, – пробормотала Барсина и отняла ладони от лица. – Откуда тебе известно, что я знала его?

– Я догадалась. Твой отец взял тебя с собой, когда отправлялся в изгнание в Македонию.

– Он взял нас всех. Иначе Великий Царь убил бы нас.

– Значит, – сказала Мериамон, – ты знала Александра, когда он был еще маленьким.

Барсина улыбнулась.

– Маленьким-то он был, но у него была воля гиганта. Он лез во все. Меня заставляли бегать за ним, потому что я была достаточно быстрая и достаточно маленькая, чтобы пролезть туда же, куда и он, и достаточно сильная, чтобы оттащить его, если не помогали уговоры. Он терпеть не мог, когда ему указывали, что делать.

– В это я могу поверить, – сухо сказала Мериамон. – Теперь ты понимаешь, почему он просил именно тебя. Ты знаешь его, он, наверное, помнит тебя. И это – его выбор. Если он вообще должен выбирать.

Барсина разгладила складку на платье, снова сложила и сжала ее.

– Он пришел ко мне сам и был очень краток. «Я бы хотел, чтобы ты стала моей любовницей, – сказал он, – если это устраивает тебя»

– А тебя это устраивает?

– Разве у меня есть выбор?

– Конечно! – Барсина разгладила другую складку, снова сложила и снова сжала. Мериамон продолжала мягче: – Он обидел тебя? Не предложив тебе стать царицей?

– Нет! – Казалось, сама эта мысль потрясла Барсину. – Конечно, нет! Я никогда не хотела быть царицей и не ждала этого. Но с его стороны делать вид, что я могу выбирать… Это жестоко!

– В этом нет жестокости, – возразила Мериамон. – Просто таков Александр. Я думаю, ему проще управляться с армией, чем с женщиной. И он привык иметь дело с мужчинами, которые могут сказать «нет».

– А если бы я так сказала, что бы он сделал? – спросила Барсина.

Она была испугана, Мериамон это ясно видела. Но Барсина была смелая женщина и упорно пыталась докопаться до истины.

– Что бы он сделал, когда вы были детьми? – спросила Мериамон.

– Но теперь он не ребенок, – ответила Барсина. – Он – царь.

– Все равно он Александр.

Барсина задумалась, и между бровями ее появилась тонкая складка.