Господин Мани

Шалом Шапиро очень тяжело перенес смерть жены. Он отдавал себе отчет в том, что она безнадежно больна, но не думал, что конец наступит так скоро. Оставшись один после переезда сына и дочери в Краков, он не мог найти себе места и поэтому постепенно с головой погрузился в общественную деятельность, разумеется, на поприще сионизма. На Четвертый конгресс в Лондон он не поехал — со смерти жены не прошло еще года, в Пятом же, проходившем опять в Базеле, он участия принять не преминул, а в 1909 году организовал поездку членов Сионистского общества Кракова в Эрец-Исраэль. Поездка была очень удачной и еще более укрепила сионистские убеждения ее участников. В один из дней Шалом Шапиро не поехал на очередную экскурсию с группой, а попытался разыскать кого-либо из членов семьи Мани, но из этого практически ничего не вышло. Здание в квартале Керем-Аврахам, служившее в свое время клиникой, он нашел довольно быстро, но в 1909 году оно уже было отведено под дешевую гостиницу для туристов. Он даже определил, где находилась родилка, — по остаткам зеркал, к тому времени весьма поблекших, но никого из членов интересовавшей его семьи ни в здании, ни поблизости не оказалось. Ему рассказали, что сын Моше Мани Иосеф два года назад уехал в Турцию учиться и, по слухам, застрял в Бейруте; толком о нем никто ничего не знал. Его сестра вышла замуж за еврея из Марокко, и тот увез ее вместе с матерью в Марсель. Соседи, от которых он все это узнал, хорошо помнили приезд молодого человека и девушки из Галиции в 1899 году и считали, что они-то и погубили доктора, который без памяти влюбился в девушку.

Хотя Шалома Шапиро и постигло разочарование — он очень надеялся разыскать кого-нибудь из этого семейства и предложить денежное возмещение, поездка в Эрец-Исраэль в целом была удачной и для него лично: несмотря на весьма преклонный возраст он завел роман с одной из сравнительно молодых участниц поездки, и эта связь не прервалась и после его возвращения в Елени-Сад.

Он так же, как его сын Эфраим, был очень привязан к своим внукам — «инородцам». В Варшаву он, правда, выбирался нечасто, но с нетерпением ждал, когда наступит лето, они приедут к нему в деревню и он сможет порассказать им о еврейской истории и поучить ивриту.

Шалом Шапиро скончался в 1918 году после непродолжительной болезни. Ему было семьдесят лет, и последним, но очень дорогим для него подарком перед смертью стала Декларация Бальфура.

ДИАЛОГ ПЯТЫЙ

Афины, 1848

Постоялый двор в Афинах на углу улиц Диоскуров и Лаполигнотто, 9 декабря 1848 года, воскресенье, полдень.

Беседуют Аврахам Мани и Флора Хадайя.