Господин мертвец. Том 2

Чьи-то сильные руки подхватили Дирка, помогли ему подняться.

– Крамер цел? – спросил он в первую очередь.

– Живой, – кивнул Мертвый Майор, разглядывая искромсанных драугров. – До нашего отделения добрался. Повезло парню. Нынче опасно одному в траншеях.

– Что Тоттлебен?

– Быстро сообразил. Поднял отделение по тревоге, приказал двигаться в сторону Клейна. Вместе держаться проще. Мертвечина со всех сторон лезет. Злая мертвечина, голодная… Тут как раз ваш лейтенант пожаловал. Ну мы с Шеффером и решили вас вытащить. Многие вызвались, но Тоттлебен сказал, что сейчас каждая рука на счету. Нас двоих послал.

– Правильно сказал.

Шеффер перезаряжал свою «трещотку», такой же собранный и молчаливый, как обычно. Наверное, он до сих пор чувствовал свою вину за то, что позволил господину унтер-офицеру идти ночью в клуб одному.

– Что с двести четырнадцатым?

– Не знаем пока. Кричат… Наверное, жарко там. Да и у нас не холодно.

– Потери?

– Петерсон из четвертого отделения. Драугры прижали возле штаба, оторвали ногу… Он схватил гранату… Кого еще Госпожа забрала, неизвестно, связи между отделениями почти нет. Иногда прорываемся поверху, но там сейчас сложно – французы долбить взялись. Знают небось, какой ад у нас здесь творится.

– Почему нет штальзаргов?

– Спросите у Тоттлебена, – огрызнулся Мертвый Майор, которого даже нашествие покойников с того света не научило уважать командира. – Кажется, Кейзерлинг отвел своих болванчиков, чтобы изолировать крупные траншеи. Дьявол, не знаю… Но штальзарги бы сейчас пригодились. Это работа как раз для них.

– Клейн?

– Остался на своих позициях. Мы слышим его пулеметы… Слышали четверть часа назад. Скорее всего, держится.

– А отделение Мерца?

– Там Карл-Йохан. Наверное, тоже попытаются пробиться к Клейну.

– Да поможет им Госпожа… Одолжите-ка мне ваше ружье, майор. У вас найдется что-нибудь из оружия?

– Еще бы. Мне хватит палицы и гранат. Эти кадавры никогда не видели хорошей рукопашной, унтер. Держите патронташ. Значит, поведете нас на прогулку?

Обрез ружья был тяжелым, но тяжесть эта была правильная – нагружающая руки ровно на столько граммов, чтобы побежавший по давно мертвым венам горячий ручей уверенности показался подобием кровотока.

– На прогулку, – сказал Дирк, забрасывая патронташ на плечо. – В эту ночь мертвецы веселятся под луной. Не худо бы и нам немного развлечься.

Взрыв. Взрыв. Еще два взрыва одновременно. Не оглохнуть бы здесь… Брюннер, конечно, недаром занимает должность интенданта, но чинить порванные барабанные перепонки он не умеет. А с глухого мертвеца много ли проку?..

Дирк дернул за висящее на нити фарфоровое кольцо и метнул еще одну гранату. Серый конус кувыркнулся по высокой дуге несколько раз и упал где-то за поворотом траншеи. Взрыв. Солнце еще не встало, но свинцовое свечение неба было достаточно сильно, чтобы разглядеть брызнувшие вверх влажные ошметки. Шеффер с готовностью вложил ему в руку еще гранату.

– Сколько осталось? – спросил Дирк.

– Восемь, – деловито доложил Фриш. – Немного.

Не требовалось обладать встроенным в голову арифмометром вроде того, что был у Тоттлебена, чтобы понять – действительно немного.

– Меньше чем по две на брата, – прикинул Мертвый Майор. – Зажмут нас. Риттер! Не спи!

– Иди к черту. – Пулеметчик хмуро взглянул исподлобья. – Сотня патронов осталась. И плевать они хотели на пулемет… Чем потом воевать буду? Прикладом?

– Это уж твоя забота, Риттер.

– Все, – Дирк переломил ружье, выбросил пустые гильзы, снарядил, рефлекторно отметив, как ужасающе быстро пустеет патронташ, – слушать меня. Гранаты беречь. Ясно? Оставлять до последнего. Истратим гранаты – все.

Риттер сплюнул в сторону. Плевок получился злой, короткий. Но прекрасно заменил все слова. Из траншеи вновь донесся тяжелый перекатывающийся звук многих ног. Есть звуки, которые, кажется, плывут над землей. Этот был другой. Он перекатывался, как тяжелая стальная борона, глушил все прочие звуки, врывался в уши и вибрировал внутри черепа, сотрясая его, как накрытие тяжелых фугасов сотрясает неглубокий блиндаж.

Стрелял Риттер аккуратно, с осторожностью скупца, расстающегося с монетами. Большой пользы от этой стрельбы не было. Тяжелые пули легко дырявили наступающих драугров, почти не встречая сопротивления разлагающихся тканей и хрупких костей. Иногда они прошивали сразу по пять-шесть тел подряд. Но драугры почти не обращали на это внимания. Изредка удачный выстрел вышибал кому-то мозги – и драугр падал на месте, как марионетка с перерезанными нитями. Остальные шагали дальше, вминая его останки в землю. Вся траншея была покрыта отвратительным ковром серо-алого цвета, но даже он не мог заглушить неровный тяжелый топот десятков ног.

– Боже, Боже, Боже… – Тощий Фриш непослушными пальцами загонял в обойму винтовочные патроны. – Думал, нет хуже судьбы, чем мертвецом стать. А вот есть… Чтоб мертвецы еще и растерзали. Боже, Боже…

– Замолчи, – одернул его Мертвый Майор досадливо, – не досаждай Господу своим нытьем. Риттер, сколько?

– Метров сорок, – сказал пулеметчик хрипло, – и семьдесят патронов. Держите гранаты под рукой.