Господин посол

- Разрешите, мисс Андерсен, представить вам сеньору Виванко, здесь, в Вашингтоне, олицетворяющую красоту наших женщин. Росалия, дорогая, это мисс Фрэнсис Андерсен. Я добьюсь, чтобы Титито назначили первым секретарём за то, что он украсил наш праздник этой жемчужиной.

Женщины обменялись быстрыми оценивающими взглядами. Американка с улыбкой поклонилась, но руки не подала. Росалия же хотела протянуть свою, однако вовремя задержалась. Она никак не могла усвоить американский этикет, и, если её кому-нибудь представляли, не знала, когда надо подать руку, когда ограничиться поклоном.

- Красивое у вас платье, - заметила Фрэнсис.

- Ему далеко до вашего, - ответила Росалия. - Цвет льда, не так ли?

- Совершенно верно.

Росалия продолжала критически и едва ли не враждебно разглядывать американку, пока Титито и Габриэль Элиодоро, оба с зажжёнными зажигалками, оспаривали друг у друга честь дать огня мисс Андерсен, которая поднесла сигарету ко рту.

Стоя несколько поодаль, Пабло Ортега и Билл Годкин наблюдали за этой сценой. Они видели, как Габриэль Элиодоро, оттеснив Титито, поднёс огонь белокурой даме, а затем сказал что-то секретарю, который немедленно стал пробираться в столовую, покачивая бёдрами.

Ортега, немного знавший Фрэнсис Андерсен, рассказал Биллу о красавице. А Орландо Гонзага, отделавшись наконец от миссис Вудворд и присоединившись к друзьям, заявил, поняв, куда устремлены их взгляды:

- Или я ошибаюсь, или перед сеньорой Виванко стоит соперница. Я бы посоветовал ей остерегаться...

- Не беспокойся, - пробормотал Пабло. - Росалия, по-видимому, уже почуяла опасность. Смотрите, как она её разглядывает...

- Между этими породистыми кобылками наш Габриэль Элиодоро как норовистый жеребец. Откровенно говоря, если бы мне надо было выбирать, я предпочёл бы смуглянку. В её жилах течёт горячая кровь, её предки приехали из страны, где устраивают корриды, играют на гитарах, цветёт миндаль, арабское в ней смешалось с солнцем и ветром Кариб... Другая же напоминает мне богиню туманных скандинавских фиордов. Знаю по собственному опыту, шведки и норвежки - женщины здоровые и пылкие, но разве можно прожить на рыбной диете?

Годкин молча улыбался, наблюдая за дамами и Габриэлем сквозь дым своей трубки.

- Больше всего мисс Андерсен напоминает мне алмаз своим сиянием, изысканностью и в то же время твёрдостью и холодностью, - сказал Пабло, беря друзей под руки.

- Но какие у этих самок великолепные бюсты! - воскликнул Гонзага. - Они походят на приготовленные к бою пушки крейсера, нацеленные на противника. И обратите внимание, как на них смотрят мужчины... Взгляни, Билл, на рожу твоего коллеги из Ассошиэйтед Пресс и того, что стоит рядом с ним... Они оба в экстазе. Твои соотечественники, старина Билл, находятся на первичной стадии развития. Они теряют голову при виде женской груди, значит, они ещё грудные младенцы. У вас в стране наибольшим успехом пользуются актрисы с пышным бюстом... Мы же, латиноамериканцы, кончаем с этим вовремя. Что касается меня, то я сосал грудь до двух лет... и это была грудь негритянки.

Билл искоса взглянул на него.

- Должно быть, вы достигли сейчас развития годовалого ребёнка...

Дон Габриэль Элиодоро, взяв под руки блондинку и шатенку, направился с обеими дамами к дверям зала. Догнав шефа, Клэр Огилви дотронулась до его плеча кончиками пальцев. Посол обернулся, и секретарша что-то шепнула ему на ухо, тот сделал недовольную гримасу и повернул обратно, не отпуская, однако, своих прекрасных пленниц.

Зал заволновался, словно море под порывами внезапно подувшего ветра. В салон торжественно вступала мисс Потомак! Окружённая поклонниками, она двигалась медленно и величественно, то и дело задерживаясь, как украшенная флагами каравелла, под парусами идущая по Саргассову морю. Затянутая в чёрное шёлковое, расшитое бисером платье, она держала в пальцах, унизанных сверкающими кольцами, длинный мундштук с дымящейся сигаретой и своим хриплым, почти мужским голосом сыпала остротами, вызывавшими раболепные улыбки у её свиты, ибо даже близкие боялись её злого языка. В тот момент, когда Габриэль Элиодоро подошёл с ней поздороваться, мисс Потомак издевалась над одной журналисткой, своей соперницей, которая часто устраивала пышные приёмы для аристократов и богачей, а сама постоянно сидела без денег.

Трое приятелей уделили "священной корове" лишь несколько секунд. Годкин тотчас повернулся к ней спиной и спросил Гонзагу:

- Как тебе удалось вырваться из когтей миссис Вудворд?

- Меня спас посол Южной Кореи, который затеял с ней какой-то умный разговор. А я воспользовался случаем и сошёл с орбиты...

- Миссис Вудворд, - улыбнулся Пабло, - одна из достопримечательностей Вашингтона.

- И знаешь, что я открыл? - спросил Гонзага. - Эта дама - типичная представительница американок, имя которым - легион и которые, раз и навсегда усвоив несколько мыслей, всегда и во всём точно им следуют, хотя это всего лишь мифы...

Билл Годкин попросил Гонзагу пояснить сказанное, предвидя, однако, что бразилец по своему обыкновению скатится к шаржу.