Господин посол

Джош затолкал пистолет под кофейный столик; Фрэнк прошел мимо, глядя в холл - на Лал Али Хаваба и Николь. Свет разбудил Николь, и теперь она не спускала с Фрэнка широко раскрытых глаз. Лал Али Хаваб спал - или притворялся спящим.

Патрисия упала на кушетку.

- Кофе есть?

Джуди покачала головой.

- Вы радио включали? Или телевизор? Что слышно?

- Мы все выключили где-то в два часа, - сказала Джуди. Всюду та же чушь.

- Как полицейский, в которого стреляли? - спросила Патрисия.

- Что там было? Кто из вас в него попал? И во второго? Кто стрелял в того, в машине?

Фрэнк с Патрисия решили про Изи не говорить. Так что Патрисия только покачала головой и спросила:

- Тяжело они ранены?

Джуди пожала плечами, но Джош ответил.

- Говорят, сквозные раны. Крутая, должно быть, вышла перестрелка. Один диктор называл вас Бонни и Клайдом.

Фрэнк сел и буркнул:

- Забудь об этом.

- У них уже есть наши фотографии, - сообщил Джош. - По телевизору показывали.

- Ага. И в газетах тоже, - отозвался Фрэнк.

- Кажется, они не знают, кто такие Марк и Пэм, - заметил Джош.

- Ой, Бога ради, - хмыкнула Джуди. - Я тоже не знаю, как их по-настоящему зовут. В бумагах на аренду квартиры мы назвали их Эвансами, и это единственная официальная фамилия, которую я когда-либо от них слышала.

- Не думаю, что многие многие в курсе, что ты - Суламифь Финкельман, устало парировала Патрисия.

- Суть в том, - сказал Фрэнк, - что Марк и Пэм могут вести себя как обычно, по крайней мере некоторое время. Это очень важно. В случае крайней необходимости может выходить на улицу Патрисия. Остальным про это и думать нечего.

Фрэнк откинулся назад и потер глаза. Джош зевнул. Джуди склонила голову набок и мерила глазами Патрисию, ехидно ухмыляясь при виде её черных от грязи ног и морщинистых от холода вздувшихся сосков, ясно видных сквозь трико.

- Где вы ночевали? - спросила она.

Патрисия не отвечала. Фрэнк встал, взял пепельницу, полную окурков и свежего пепла, и протянул её Джуди.

- Давай избавимся от этого дерьма.

А сам вернулся в холл взглянуть на пленников.

Лал Али Хаваб действительно спал. Николь ворочалась с боку на бок, пытаясь заснуть, и подняла глаза на Фрэнка.

Насколько Фрэнк понимал, ей было стыдно. Когда он впервые увидел её в такси, она производила впечатление стильной, самоуверенной женщины. Теперь, раздетая до трусиков и лифчика, со смытым гримом и рассыпавшейся прической, она выглядела просто усталой, испуганной и неопрятной.

- Забавно с тобой получается, - начал Фрэнк.

Она нахмурилась, поняла, что он собирается разговаривать всерьез, и села. Крутнула цепь, устроив её на бедрах, а замок - на пупке. Видимо, так было удобнее.

- Забавно, что газеты насчет тебя даже не заикаются. Ни слова о том, что вместе с послом похитили женщину. Почему, как ты думаешь?

Николь вздохнула.

- Думаю, я слишком мелкая сошка.

- Кто-то пытается скрыть, что у посла есть любовница?

Николь кивнула.

- Конечно.

- Я хочу знать, кто ты такая, - настаивал Фрэнк.

- Это имеет значение?

- Я хочу знать, - твердо повторил он.

- Ладно, - с легким вздохом согласилась Николь. - Меня зовут Николь Хоффман.

Фрэнк качнул головой.

- Когда газеты сочтут наконец нужным сообщить, что ты пропала, они напишут, что ты Николь Хоффман... а дальше? Повариха? Нейрохирург? Удалившаяся от дел стриптизерша?

Она с минуту смотрела ему в лицо, видимо, решая, нужно ли на самом деле говорить. Потом наконец сообщила:

- Я доцент политических наук Хантер-колледжа. Специалист по азиатским проблемам.

Фрэнк хмыкнул.

- Забавно... Как раз на азиатскую проблему ты и нарвалась.

Николь никак не реагировала, просто смотрела на спящего посла.

- Надеюсь, вы осознаете, - заметила она, - насколько он выдающийся человек. И очень важная фигура.

- Он что-нибудь ел? - спросил Фрэнк.

За спиной Фрэнка возникла Джуди, и на вопрос ответила она.

- Нет, ничего не ел. Наша еда для него недостаточно чиста. Она ест все, что принесешь, и пьет столько пива, сколько дашь, но только не посол. Он считает, что мы едим нечистую пищу.

- Он очень религиозный человек, - пояснила Николь. - Он индус, естественно, и из высокой касты. Проблема не столько в том, какую еду вы ему предлагаете, а в способе её приготовления.

- Когда он как следует проголодается? - спросил Фрэнк.

- Думаю, он и сейчас уже голоден, - сказала Николь. - Но не это главное. Он скорее умрет с голоду, чем преступит религиозные запреты.

- Ты его близкий друг, - сказал Фрэнк. - Сделай одолжение, уговори его что-нибудь поесть. Потому что если он не станет, я буду кормить его силой. Я видел в тюрьме, как заталкивали еду в объявивших голодовку, и знаю, как это делается.

- Вы это сделаете? - недоверчиво спросила Николь.

- Можешь биться об заклад, сделаю. Я не хочу, чтобы он умер с голоду, но кормить насильно удовольствие небольшое, поэтому лучше тебе ему это объяснить.

- Вы что, не понимаете, что он очень религиозен?

- Меня его религия не колышет.