Господин с кошкой

— Александр Николаич! — говорил дядя Миша. — Спасибо, конечно, да зачем же в двух?

— Мало ли, Михал Михалыч, на одном поправки сделаете, другой в архив…

Доклад был, разумеется, пересказом нескольких статей из Правды и Известий. Написано от руки.

Четким красивым почерком, без помарок. В двух экземплярах.

Марта Киш

присяга есть присяга

Роберт Шульц был австралиец немецкого происхождения. Он был круглый сирота, жил у опекунов, которые потом тоже умерли. Он был молод, но нелюдим и зол, друзей у него не было. Он работал в маленькой фирме, которая закрылась, потому что хозяина нежданно хватил инсульт. Еще у него была троюродная тетка Марта Киш, в немецком городе Нойкирхене, но они никогда не виделись, даже не переписывались ни разу. Подходящий кандидат.

Он приехал в Европу, в Германию, на родину предков, чтобы что-то изменить в своей скучной жизни. Его убили, труп утопили, документы и записную книжку забрали.

Марте Киш звонил уже совершенно другой человек. Но по имени Роберт Шульц.

Марта Киш сказала, что она вряд ли сможет чем-нибудь помочь. Разве что советом.

Ну и ладно. Главное, она его признала.

Надобно сказать, что человек, который теперь был мелкий клерк Роберт Шульц, а раньше был капитан С. Н. Судаков, тоже должен был умереть у себя на родине, в СССР. Это было нетрудно, потому что он тоже был круглый сирота, детдомовец. А его молодой жене сказали, что муж попал в автокатастрофу, искалечен донельзя и весь обожжен, хоронить будут совсем забинтованного. Вот какие были тогда меры предосторожности. Это ему нелегко далось, кстати.

Двадцать шесть лет он работал в Германии и Франции, прилежно и тщательно.

Два раза в год он приезжал к Марте Киш в Нойкирхен. Довольно противная старуха. Но все-таки живой человек. Она звала его на ты. Это странным образом грело душу.

А потом его вызвал связник и передал: всё, больше не надо. Страна другая, всё другое, всем спасибо, все свободны.

Он приехал в Москву по туристической визе. Встретился с начальством.

— К сожалению, в новых проектах мы вас не видим, — сказало начальство. — Пенсия нужна?

— У меня пенсия там, — сказал Роберт Шульц. — Побольше здешней.

— Вот и ладно, — сказало начальство. — Только чтобы тихо.

— Я давал присягу, — сказал Роберт Шульц.

— Не сомневаюсь, — сказало начальство, встало и крепко пожало ему руку.

Его бывшая жена работала стоматологом в платной клинике. Он записался к ней на прием. Без жалоб, чисто профилактически. Она долго рассматривала его зубы.

— Хорошая работа, — сказала она.

— Немецкое качество, — сказал он с небольшим акцентом.

— А вы немец? — спросила она.

— Разведчик! — засмеялся он.

— Извините, не люблю разведчиков, — сказала она.

— Как интересно! — засмеялся он еще громче. — А почему?

— В кассу, — сказала она, проставив галочки в карте. — Всего доброго.

Он вернулся в Германию. Оказалось, Марта Киш умерла. Поэтому он переехал в Нойкирхен и теперь каждое воскресенье ходит на кладбище, ухаживает за ее могилой.

Линкор «Минерва»

субботняя поездка к морю.

— Дядя Форд приглашает на пикник, — сказала мать. — Скоро лето кончится, а мы на море не были.

У соседа был старый джип, марки Форд. Поэтому его так звали.

— Чего это он к нам подлаживается? — сказал сын.

— Неплохой человек, — сказала мать. — Полы в кухне поможет перестелить.

— Я сам могу перестелить полы, — сказал сын. Ему было семнадцать, он работал на складе металлолома.

— Вот вместе и поработаете, — сказала мать.

— Правильно, — сказала сестра. Ей было пятнадцать. — Давно пора.

В общем, поехали. Мать с дядей Фордом впереди, брат с сестрой на заднем сиденье. Добрались до моря, потом вдоль берега. Нашли хорошее место. Дождались отлива. Стали ловить крабов. Варили их в котелке на костре. Выпили пива. Потом поставили палатки. Мать и сестра легли в одной, брат и дядя Форд — в другой.

Ночью брат проснулся от того, что с ним рядом укладывается сестра, на место дяди Форда.

— Ты чего? — спросил он.

— Сам не понимаешь как будто, — сказала она.

Брат приподнялся и сел. Вытянул шею. Была сырая темнота и слышно, как шумит море.

— Спать хочу, — сказал брат. — Я спиной повернусь, а ты пригрей меня.

Наутро дядя Форд нашел у самой воды местечко под скалой, где крабы прямо кишели. Подогнал туда свой джип, чтоб накидать в корыто. Подул сильный ветер, скала упала, раздавила джип, и дяде Форду заклинило ноги. Изо всех сил тащили. Нет, не вытащить никак. И бежать некуда: ведь они километров за сто отъехали.

Мать, сестра и брат стояли в стороне и думали.

— Прилив начинается, — сказала сестра. — Надо к нему подойти.

— Вот ты и подойди, — сказала мать, собирая палатку.

— Как будто это я с ним… это самое, — сказала сестра.

— Не груби, — сказала мать.

— Я пойду, — сказал брат и побежал к дяде Форду, который лежал спиной на сыром песке, а ноги были в искореженной машине.

— Да, угораздило, — сказал брат. — Больно?