Господин Ветер

«Один дзенский монах, известный в народе своей просветленностью, поняв, что миссия его на этом свете заканчивается, пошел на городскую площадь и начал у людей накидку или одеяло спрашивать: «Сегодня, — говорит, — я у Северных Ворот умру, дайте какую-нибудь накидку, чтобы мой труп укрыть».

А у этого монаха, кроме посоха с колокольчиками да пустого мешка, ничего не было. Ну, раз такое дело, ему не то что накидку — гроб настоящий подарили.

И все пошли к Северным Воротам смотреть как просветленный умрет. А он посидел, полежал в гробу.

«Нет, — говорит, — сегодня звезды не так расположены, лучше завтра у Южных Ворот умру».

Завтра та же толпа, только чуть поменьше, потащила гроб к Южным Воротам. Монах снова потусовался в гробу, на небо посмотрел: «Погода что-то к смерти не располагает, завтра у Восточных Ворот помру».

На следующий день ученики отнесли гроб к Восточным Воротам. И снова старик их надинамил: «Завтра у Западных…»

К Западным Воротам его уже никто не сопровождал. Даже гроб самому нести пришлось.

Поставил он гроб у дороги, сидит в нем.

Мимо пипл какой-то идет.

«Эй,— говорит монах — сейчас я умру! Заколотите гроб, ладно».

И умер.

Прохожие заколотили гроб, пришли в город, рассказали. Народ помчался к Западным Воротам. И тут начались всякие измены. Типа «А вдруг не умер!» Решили крышку поднять.

Открыл гроб, а там — пусто. И вдруг, в воздухе, над головами: «Дзинь, дзинь, дзинь». Словно тот монах идет и колокольчики на его посохе звенят.

Древняя дзенская притча в современном пересказе.

Крис возился с бумажками всю ночь, перемещаясь то на кухню, превратившуюся в избу-читальню, то снова в комнату. А утром, едва рассвело, за стенкой снова началось «бу-бу-бу, бу-бу-бу» — неугомонный соловей Дэгэ гнал очередную телегу.

— И вот приходим мы с ним на совершено цивильный флэт, — рассказывал Дэгэ, — у меня какое-то дело к хозяевам было. Я-то ничего, слегка пьян, тогда пива мало пил, а он и пива и сиднокарба, и еще какой-то дряни. В общем, крыша сдвинута изрядно. Приходим, а ребятишки к экзамену готовятся. Два весьма продвинутых чувака, Влад и Дрон, они тогда на филфаке учились. Ну, Транк сидит на кровати, тихо бормочет что-то про себя, никого не трогает, однако напряжение создает неимоверное. Ребята чай поставили, со мной о чем-то базарят, Транка стараются не замечать, будто бы все нормально. И вдруг, во время одной из пауз, он тихо встает, подходит ко мне и делает вот так, — Дэгэ встал, положил руки на шею Ленки и принялся сдавливать, Кристофер даже испугался — не слишком ли рассказчик вошел в роль, — а затем спрашивает, — Дэгэ резко опустил руки и плюхнулся на табуретку, — «Дима, а ты умереть не боишься?» У ребят шары на лоб, а я и ответить то не могу, ручищи у Транка о-го-го какие. Однако мне проще, я все эти приколы Костика знаю, и поэтому даже не сопротивляюсь, себе дороже, только хриплю: «Боюсь, Костик, конечно боюсь».

Ну, он отпустил, а я ему сразу телегу про умереть и умирать, вы знаете все это, про монаха, что гроб по городу таскал и так далее. Ну, Транк обратно на кровать вернулся. И тут кто-то из хозяев встал, Влад, кажется, чтобы чайник принести. А Костя Транк тут как тут, вытаскивает из-за пояса угомонитель, это он так аварийный молоточек для разбивания стекол, что однажды из нового Икаруса спер, называет, и поигрывает им.

«А ну ка сел!» — говорит.

Влад, естественно, садится.

«Костя, там чайник кипит»

«Знаю я твой чайник. Дурку вызвать хочешь, сука!»

«Там действительно чайник кипит», — встреваю я, но Транк уже меня не слышит.

«Они отсюда не выйдут!»