Госпожа

- Тогда я приму это как комплимент. – Уес замолчал и зевнул, прикрываясь ладонями.

- Иди, Уесли. Тебе нужно поспать. Уже поздно.

- Не думаю, что смогу. Слишком много вижу, когда закрываю глаза.

- Элеонор хотела бы, чтобы ты позаботился о себе.

- Она хотела бы того же для вас.

Сорен не ответил. Он снова поднял крышку рояля. Несколько нажатий, и прекрасные ноты растеклись по комнате - знаменитая колыбельная Брамса. Уесли никогда не слышал, чтобы кто-то с таким сарказмом играл на рояле.

Уесли направился к двери. Сон... эта идея не кажется хорошей. Может, он поспит, и, когда проснется, все закончится. Кингсли вызволит Нору из дома, и он увидит, как она сидит на краю постели и наблюдает за его пробуждением.

- Уесли? - голос Сорена остановил его на пороге.

- Да?

Сорен положил пальцы на клавиши, но звука не последовало.

- Эта последняя неделя, когда она была с тобой у тебя дома... она была счастлива?

Вопрос возник так неожиданно, что сначала Уесли не мог ответить. Была ли Нора счастлива с ним? Вся неделя, которую он провел с Норой, промелькнула в его голове, как фильм на быстрой перемотке. Совместные ночи, утра, сексуальные открытия... Затем, воспоминания пронзили голоса. Он слышал, как его отец называл ее «шлюхой». Он слышал собственный разъяренный голос, требующий узнать, почему она отворачивается каждый раз, когда они обнимаются во сне. Он видел мертвую лошадь Талела на полу стойла и горе в глазах Норы. Ссора о том, почему он не мог делать в постели то, в чем она нуждалась. Но секс был потрясающим. Затем умирающая Скаковая Красотка и только Нора способная ее поднять на ноги... и всхлипы Норы в душе, когда она поняла, что сделала.

- Да. Она была счастлива со мной.

Сорен смотрел на свою руку, которая лежала на клавишах.

- Хорошо.

- Кингсли... вы доверяете ему, верно? - спросил Уесли, не уверенный в том, что сам ему доверяет.

- Я бы доверил ему свою жизнь, - ответил Сорен, по-прежнему не смотря на него.

- А ее ему доверите?

- Тот же ответ, - ответил Сорен. - На тот же вопрос.

Не говоря ни слова, Уесли оставил Сорена наедине с вином и музыкой. Он поплелся вверх по лестнице, ощущая себя намного старше своих двадцати лет. Последние два дня забрали несколько лет его жизни. Как люди могут это: переживать ужасы похищения и войны, не теряя рассудок? Все казалось тусклым, другим, небо стало неправильного цвета. Даже сон казался врагом. Но, возможно, если он поспит, то проснется и поймет, что все это был сон. Он проснется, и Нора будет рядом в его постели, жива и прекрасна. Он бы отдал все за то, чтобы, когда он откроет дверь, в его кровати лежала красивая женщина. Осудит ли Бог его за такую молитву? Ему было наплевать. Он все равно молил об этом.

Он открыл дверь в спальню, которую ему выделили, и включил лампу. Он увидел две самые длинные, изящные ноги, которые когда-либо видел в своей жизни, выглядывающие из-под пары белых коротких шортов.

Сегодня Бог был в настроении отвечать на молитвы.

Глава 25 

Королева

К тому времени как Сорен и Кингсли вернулись в комнату, Элеонор заснула, лежа на животе. Она проснулась от ощущения, что кто-то проник в нее сзади. Как рука обхватила ее запястье и вдавила в матрас. Она не говорила, не протестовала, не переживала Кингсли это был внутри нее или Сорен. Она получала самое большое удовольствие, находясь здесь, симулируя сон и позволяя кому бы то ни было брать ее. Не удержавшись, Элеонор, наконец, открыла глаза и мельком увидела оливковую кожу предплечья, усыпанную старыми шрамами и свежими синяками. Один взгляд, и все стало понятно, все встало на свои места, все вопросы нашли свои ответы. Она не знала ни единой детали, но ей была известна вся правда. Кингсли и Сорен так и не выпили вина.

Она сильнее уткнулась лицом в подушку, чтобы заглушить себя. Они определенно что-то заподозрят, когда услышат ее смех. Неудивительно, почему Сорен так легко возбудился сегодня. И неудивительно, почему Кингсли, с самого начала очаровательный и соблазнительный, всегда подозрительно и настороженно смотрел на нее. Завтра они поговорят, и она скажет, что ей все равно, она не против, не будет им мешать. Она думала, это было забавно, думала, это было сексуально. Черт возьми, она не могла перестать смотреть на яркий синяк на запястье Кингсли, идентичный синяку на ее руке. Сорен и Кингсли? Любовники? Может, если она вежливо попросит, в следующий раз они позволят ей наблюдать.

Когда Кингсли закончил с ней, кончив в нее, наступила очередь Сорена. Он довел ее до оргазма ртом и пальцами, прежде чем укусами подняться вверх по ее телу и проникнуть. Когда он поцеловал ее, она ощутила вкус себя и Кингсли на губах Сорена.