Госпожа

Не сразу Ксения убедила неповоротливого отца сделать как она велит и не терять времени даром, иначе все лучшее, конечно же, достанется сельсоветчикам. Ночью, воспользовавшись вьюгой и кромешной темнотой, в санях с запряженной приведенной Ксенией из имения лошадью, она, отец и братья, подъехали к барскому дому с тыла, к черному ходу. Дверь оказалась закрыта изнутри на засов. Но Ксения знала, как пробраться в дом через крышу и чердак. Она «проинструктировала» младшего брата. Тот залез на крышу, отодрал доски которыми было забито окошко чердака и, проникнув в дом, изнутри открыл засов. Уверенно ориентируясь в хорошо знакомом ей доме, Ксения прошла в столовую, показала отцу, где надо поднять половые доски, чтобы достать оттуда серебряные ложки, вилки, подстаканники, наиболее ценную посуду. Отец с братьями носили все это в сани и аккуратно складывали, прикрывая соломой, ею же и перекладывая, чтобы дорогие хрусталь и фарфор не побились в пути. Ксения в почти полной темноте ни разу не ошиблась, когда показывала, где что брать. Брали только самое ценное и что можно было разместить в санях, чтобы увезти за один раз. Дабы не заподозрили, что кто-то здесь побывал, внешнее убранство: портьеры, занавески, картины, мебель и ковры не трогали. За всем этим строго следила Ксения, а отец и братья беспрекословно ей подчинялись. Отрезы ситца, кашемира, шевиота, гепюра, шелка, что лежали в кладовке, Ксения распорядилась забрать все. Любая мануфактура сейчас была едва ли не дороже золота. На них можно было обменять все что угодно.

Уже глубоко за полночь отец сказал, вошедшей в раж «собирательства» дочери:

– Все, сани под завязку забиты, больше ничего не влезет, разве что по мелочи.

– Хорошо, я тут все расставлю как было, следы наши, что на полу остались вытру. А вы вниз ступайте, там меня подождите.

Отец с братьями пошли к черной лестнице, а Ксения, быстро стерев следы от валенок на паркете, прошла к печке и, нащупав нужную изразцовую плитку, надавила на нее, открыла тайник, достала нелегкую коробку – все золотые оказались на месте. Она сунула коробку за пазуху, под тулуп, да так чтобы ее совсем не было видно – она не хотела, чтобы кто-то из родни узнал про эту коробку. То была ее личная добыча, ее собственность. Не то чтобы она не доверяла отцу, но зная его «хозяйскую хватку», не сомневалась, что в его руках и эти немалые деньги быстро пойдут по ветру. Уже собираясь спускаться вниз, Ксения вспомнила о книге. Тут же поднялась в библиотеку, быстро нашла нужный фолиант и побежала вниз.

– Это-то зачем, вон она какая тяжеленная, печку, что ли растапливать? – отец выразил недоумение тем, что проявив такие чудеса практичности, дочь зачем-то тащит с собой столь малополезную вещь.

– Да это так… картинки там красивые, – не стала вдаваться в подробности Ксения и тут же прервала разговор, чтобы не пояснять, что же за картинки ей там так понравились. – Федька, давай закрывай дверь как было и через чердак вылезай, да не забудь там доски на место приладь, чтобы не заметил никто…

Дома они тщательно попрятали в сараях и подполье столовые приборы, посуду, отрезы мануфактуры. Потом Ксения строго настрого наказала всем, особенно братьям нигде про их ночной «набег» не болтать. А коробку с золотом, она в тайне от всех завернула в водонепроницаемую клеенку и закопала на огороде.

Как и предполагала Ксения, честного дележа барского имущества не получилось. Членам сельсовета и их родственникам достались наиболее жирные куски, а остальным, что называется, «губы помазать». Правда кое-кто из бывшей прислуги, увидев, что отсутствует много ценных вещей, и вся мануфактура из кладовки, заподозрили, что кто-то тут побывал до дележа. Подозрение пало на сельсоветчиков. Те божились, что как при всех заперли и опечатали дом, так в него не заходили, о чем свидетельствуют неповрежденный замок и целая печать. Но им не поверили, ведь и ключи и печать хранились в сельсовете. Ксения же отвела от себя всякие подозрения тем, что одной из первых прилюдно объявила о недостаче той же мануфактуры. Впрочем, вскоре нашли вполне подходящую кандидатуру на роль потенциального расхитителя. Бывший барский конюх, который ранее забрал с барской конюшни двух лучших лошадей, как бы для сохранения. Он месяц назад запряг тех лошадей в две телеги, погрузил на них все свое имущество и вместе с семейством отбыл в неизвестном направлении. Решили, что именно он перед отъездом наведался в имение и забрал то, что пропало. Косвенным подтверждением данной версии стали кое как прилаженные братом Ксении доски на чердаке. Они и дали ответ на вопрос, как конюх проник в дом, не сломав замка и печати.

Большинство подшиваловцев остались крайне недовольны дележом барского добра и в знак восстановления справедливости стали буквально растаскивать как сам барский дом, так и другие сооружения в имении. В результате вскоре в том доме уже не было ни окон, ни дверей, ни паркета, ни большей части крыши, растащили оранжерею, а знаменитую липовую аллею, гордость Римских-Корсаковых срубили на дрова.