Госпожа Смерть

Все это дело рук Роланда — он украл жизнь и сделал землю бесплодной. Остановив его, Никки решила только часть проблемы, а Виктория не признавала полумер. Остальные обитатели Твердыни могли поздравлять друг друга, но впереди еще полно работы, которую Виктория никому не может доверить. Она не успокоится, пока не завершит дело.

В сумерках женщина и три ее верные помощницы покинули Твердыню и поспешно двинулись через запустение к логову Поглотителя жизни. Путешествие заняло почти два дня. Лорел, Одри и Сейдж жаждали помочь, в их глазах сиял свет надежды, но Виктория открыла им только часть замысла. Ее послушницы удовлетворят потребности целого мира.

— Мы действуем не ради личной выгоды, — сказала им Виктория. — Это будет триумф для всех живущих: и мужчин, и женщин, и детей.

К вечеру второго дня они оказались перед безмолвным пятачком изломанной земли в окружении поваленных обсидиановых глыб. Повсюду валялись расколотые панцири гигантских скорпионов и костлявые останки пыльных людей. Пугающее место битвы вызывало священный трепет.

Виктория привела их к одинокому дубку: хрупкому тонкому побегу последнего желудя Первозданного древа.

— Такой маленький и хилый, — сказала Сейдж.

— Но в нем сила Первозданного древа, — отметила Лорел.

— В нем сила самого мира, — поправила Виктория. — Вот только его особая магия сгорела в битве, и теперь это обычное деревце. Оно — крошечная искорка, символ, а мы четверо способны раздуть костер жизни из маленького огонька. Вы поможете мне? — Она по очереди посмотрела на своих послушниц. — Вы готовы призвать необходимую магию?

Девушки без раздумий кивнули. Виктория тоже не колебалась.

Стоя в лунном свете возле тонкого серого деревца, помнящая развязала тесемки и расстегнула воротник. Стянув через голову бледно-коричневое платье, она отбросила его в сторону, и оно повисло на одной из зазубренных обсидиановых глыб. Обнаженная женщина стояла в лунном свете, вдыхая пыльный ветерок и ощущая ночную прохладу.

Она повернулась к послушницам:

— Вы трое должны раздеться. Вы — жизнь. Вы чисты и способны к деторождению. Для священного процесса сотворения вы должны предстать в таком виде, в каком родились.

Они выполнили просьбу и сняли белые шерстяные сорочки. Теперь пред Викторией стояли обнаженные, величественные и безупречные девушки, их сливочная кожа мерцала в звездном свете, подчеркивая полную грудь и округлые бедра, волосы были распущены.

Локоны Одри цвета воронова крыла казались темнее ночи, и между ног проглядывала темная поросль. Пшеничные волосы Лорел походили на огненное золото. Темные соски Сейдж стояли торчком от холода; ее идеально округлая грудь порозовела от жажды сотворения новой жизни.

Сила их красоты лишила Викторию дара речи. Эти девушки были чистейшим олицетворением женской энергии и самой жизни.

Давным-давно Виктория тоже была красива. Мужчины желали ее, но она подарила себя лишь одному — Бертраму. С протяжным вздохом женщина вспомнила первый раз, когда он привел ее во фруктовый сад безлунной ночью. Ручей в каньоне громко журчал, но был не в силах заглушить ее вздохов удовольствия. Бертрам сорвал с ее губ поцелуй и похитил девственность, а потом они лежали в обнимку на мягком ковре опавших листьев и ласкали друг друга. Это было прекрасно.

После той ночи Виктория и представить себя не могла с другим мужчиной. Через месяц она поняла, что беременна. Сюрпризом это не стало, поскольку они с Бертрамом наслаждались друг другом уже много раз. Влюбленные произнесли слова древнего брачного обряда, повторив вслух то, что помнящие держали в своих умах. Но всего через два месяца после свадьбы у Виктории случился выкидыш. После нескольких часов мучительных схваток, потеряв много густой крови, она произвела на свет маленький плод размером с палец, который даже не походил на человека. И было так много крови…

Бертрам поддерживал горюющую жену и обещал, что у них будет еще много детей. Но этого так и не случилось. Виктория была подавлена, обнаружив свою бесплодность. Это стало ее величайшим разочарованием и несчастьем. Она не смогла родить ни сына, ни дочери, как бы к этому ни стремилась, сколько бы попыток ни предпринимала.

Виктория очень любила своего мужа, но в конечном итоге их физические удовольствия превратились в обязанность без надежды на успех. Поэтому Виктория стала матерью для своих послушниц — в особенности для этих трех замечательных и прекрасных девушек. Виктория утверждала, что стала настоящей матерью для гораздо большего числа детей, чем могла бы родить, но у нее не получилось убедить в этом даже себя.

Этой ночью, призвав древнее могущественное заклинание, она станет матерью для всего мира. Виктория знала цену, но разве она имела право на раздумья?

— Мужская магия — это магия завоеваний, смерти, охоты и убийств, — произнесла она. Голос ее звучал слишком громко в этом тихом и священном месте. — Женская магия — это магия жизни, и наша магия сильнее. — Она улыбнулась всем троим.