Госпожа Смерть

Виктория отступила и удивленно ахнула. Побег Первозданного древа тянулся вверх и в стороны, ветвей становилось все больше. Папоротники, напоминавшие плети из бычьей кожи, расправляли веера своих листьев. Разноцветные грибы лезли из-под земли, набухали и лопались, извергая споры и тем самым вызывая бурный рост нового поколения грибов. Земля клокотала и потрескивала, пробуждаясь.

Появились букашки, и ночь наполнилась жужжанием насекомых — мотыльков с яркими пушистыми крылышками и жуков с переливающимися панцирями.

Виктория сделала шаг назад, прислушиваясь к бурлению жизни. Глубоко вдохнув, она почувствовала в воздухе влажность, благоухание цветов и пыльцы, смолистый запах деревьев и аромат зеленых восковых листьев. Лианы вынырнули из земли, словно змеи, и последовали за ручейками пролитой крови. Толстые корни извивались, соединяя потрескавшуюся землю и выпуская вверх древесные стебли с пучками листьев. Усики растений обвили окровавленные тела жертв, поглощая трех девушек, словно они были удобрениями или трофеями.

Виктория с удивлением озиралась по сторонам. Она никогда не ощущала такой полноты жизни, а теперь создала ее сама! Она запустила это перерождение. Ее заклинание возрождения оказалось достаточно могущественным, чтобы исцелить урон, нанесенный Поглотителем жизни.

Молодой лес казался живым, он просто источал жизнь, отчаянно желая отвоевать утраченную территорию. Виктория отступила, гордясь проделанной работой. Ученые Твердыни заметят перерождение и узнают, что это дело рук Виктории. Обнаженная женщина была довольна достигнутым. Она закрыла глаза и благодарно вздохнула.

Что-то схватило ее за лодыжку. Она распахнула глаза и увидела извивающуюся лозу, ползущую вверх по ноге. Со скоростью разящей гадюки лоза обернула ее колено и крепко его стиснула.

Виктория закричала и попыталась сделать шаг, но лоза походила на стальную пружину. Она дернула в ответ, подтягивая женщину к себе. Папоротники развернули свои листья и нависли над ней. Ветки потянулись в ее сторону, и она отчаянно пыталась оттолкнуть их. Вьющаяся веточка поймала ее запястье. Лозы вырвались из-под земли и схватили женщину за ноги, а потом обвили ее талию, затягиваясь все туже.

Виктория вопила, пытаясь вырваться. Корни крепко уцепились за ступни, приковав свою жертву к земле.

— Нет! Я не…

Пока она кричала, зеленая ветвь заползла в ее открытый рот и ринулась в горло. Виктория подавилась и закашлялась. Свежие зеленые листья папоротника заслонили ее глаза, мешая видеть. Задыхаясь, она мотала головой из стороны в сторону.

Усики растений заползали в ноздри и прорастали вглубь, а другие проникли в голову через уши. Теперь она не могла ни кричать, ни видеть, ни дышать. Виктория брыкалась, а лозы сжимались все сильнее.

Затем, словно руки могучего мускулистого воина, лозы раздвинули ее ноги. Женщина корчилась, дергая бедрами в отчаянной попытке вырваться, а после почувствовала еще одну лозу, ползущую вверх по ее ногам. Скользнув по бедрам, побег чуть помедлил, а потом погрузился между ее ног и устремился вверх, набухая и заполняя все внутри.

Агония во всем теле Виктории длилась очень долго. Усики, наконец, пронзили ее мозг, и душу женщины поглотила зеленая тьма.

Глава 59

Когда Никки проснулась, в Твердыне уже царила утренняя суматоха. Колдунья чувствовала во рту привкус крови, восхитительный медный аромат которой отдавал теплом, но вскоре исчез вместе с воспоминаниями о сне. Она моргнула и села.

Чертополох трясла ее за плечи.

— Я беспокоилась за тебя. Ты так крепко спала.

Никки потерла глаза и потянулась. Собственное тело казалось странным.

— Я уже проснулась.

— Ты рычала и дергалась во сне. У тебя, похоже, был кошмар.

Проблески звериной памяти походили на туманное призывное эхо.

— Да, что-то вроде кошмара. — Колдунья нахмурилась, пытаясь вспомнить. — Но это не совсем кошмар.

На самом деле сновидение, в котором она охотилась с Мрра и была частью пумы, доставило колдунье огромное удовольствие. Во сне она была сильной и неудержимой, ее инстинкты ликовали, каждый мускул оживал, пока она неслась вперед, ощущая себя свободной. Ее человеческие губы изогнулись в улыбке.

Чертополох опустилась на колени перед тюфяком, взгляд ее выдавал серьезное беспокойство.

— Я думала, ты умираешь, и пыталась тебя разбудить. Твои глаза оставались открытыми, но были белыми, будто ты находилась не здесь… а где-то в другом месте.

— Я и была где-то в другом месте, — сказала Никки. — Отправилась к песчаной пуме, и мы охотились. — Она понизила голос от удивления: — Я не помнила, что мое тело находится здесь.

Никки подошла к низкому столу и плеснула в лицо водой из тазика, вспоминая свое пребывание в разуме большой кошки — будто она была звериным сноходцем. Но пока она находилась во сне с Мрра, ее беззащитное тело находилось в глубоком трансе, и это ее обеспокоило. Никки не нравилось быть уязвимой. Ей нельзя допускать подобного вновь, разве только в защищенном месте, которое кто-нибудь охраняет.

Никки поправила мягкую сорочку и причесала свои светлые волосы.