Госпожа Удача

Джулиус привез Анану, потому что, как сказал Джулиус, Анана хотела встретиться с ним. Тай отдал им «Крузер», чтобы они занялись своими делами, потому что Джулиус снова солгал, объявив, что двухместная тачка им не подходит, — чушь собачья, им нужно было заднее сиденье, чтобы посадить Лекси.

Уокеру не понравилась тактика брата, Джулиус сыграл экстремально, невозможно представить, что его жена одиннадцать часов считала, что Тай находится на грани жизни и смерти, но когда он подошел к «Крузеру» и увидел на заднем сидении ее сумочку и сумку и забрал их, он не мог не думать, что независимо от того, насколько экстремальной была игра, Джулиус оказался прав. Все хорошо, что хорошо кончается. И сценарий Джулиуса закончился впечатляюще хорошо, и поручение, которое сейчас выполнял Уокер, было неоспоримым доказательством данного факта.

Он поднял обе сумки наверх, оставил сумку с вещами у перил, отнес сумочку на островок, покопался в ней и обнаружил, что все коробочки там. Лекси их не сдала в багаж, все время держа при себе. Определенно разумное решение. Вероятно, принятое под влиянием эмоций.

Он нашел то, что искал, вытащил коробочку, открыл ее и увидел там оба кольца. Вынув их, Тай направился к жене, укладываясь в то же положение, но так, чтобы она лежала больше на нем, а ее левая рука не была зажата между его телом и диваном.

Затем он надел кольца ей на палец.

Лекси не дала ему шанса сделать то, что он намеревался, а именно прижаться к ним губами. Она уткнулась лицом ему в грудь, и он почувствовал, как ее тело вздымается, а дыхание перехватило от новых слез.

Он отпустил ее руку и крепко обнял, Лекси подняла голову и прижалась к его шее.

Тай ждал. Всхлипы не продлились очень долго, она справилась, и он слушал, как успокаивается ее дыхание. Затем Лекси подняла руку и, стерев с лица слезы, прижалась щекой к его плечу. И вот тогда Тай убрал ее волосы с лица и шеи, чувствуя, как они мягко падают и скользят по его плечу и руке.

Ему этого не хватало. Он знал, что скучает по ней, но, вернув ее, понял, насколько сильно.

Затем он снова ее обнял.

— А теперь, детка, говори, что хочешь узнать, — мягко сказал он и услышал, как она снова судорожно вздохнула.

— Ты в порядке? — спросила она.

Его ответ прозвучал мгновенно, и он крепче сжал ее в объятиях.

— Да, черт возьми.

Он почувствовал ее улыбку на своей коже, прежде чем она приподняла голову и ярко улыбнулась.

— Я не имею в виду сейчас, дорогой, я имею в виду со всем, что происходит.

Тай откинул голову на подушки.

— Всем, что происходит?

Она прикусила губу, колеблясь, неуверенно и, черт возьми, испуганно.

Бл*ть.

Он еще раз стиснул ее и спросил:

— Детка, какого хрена?

— С Тейтом, — быстро сказала она, и он понял. Она говорила о том, из-за чего он разозлился на нее и повел себя как тупой мудак, сломав ее и почти уничтожив их.

— Не смущайся спрашивать про это дерьмо, мамочка, — сказал он. — Со мной не смущайся ничего.

— Тай... — начала она тихо, все еще неуверенно.

— Лекс, неужели ты думаешь, что за шесть недель без тебя я не усвоил гребаный урок?

Она моргнула.

— Я усвоил, детка. Прожил шесть гребаных недель, растрачивая, бл*ть, впустую свою и твою жизнь. Оформление документов о разводе через Интернет… — Он покачал головой, не возвращаясь туда, не связываясь с воспоминаниями, это дерьмо стоило ему слишком дорого, он не мог вернуться туда. Поэтому он закончил: — Черт возьми, да, я усвоил урок.

— Жизнь, как открытая рана? — прошептала она, и он почувствовал, как его брови сошлись на переносице.

— Да, жизнь, как открытая рана, так живет мужчина, когда портит себе жизнь, причиняя боль любимой женщине, но не может ничего исправить. У такого мужчины жизнь, как открытая рана, и я был этим мужчиной.

Когда он закончил, то увидел, что ее губы снова приоткрылись, но она просто молча смотрела на него.

— Что? — спросил он.

Лекси не сводила с него глаз, и он легонько встряхнул ее.

— Что? — повторил он.

— Любимой женщине? — выдохнула она, и настал его черед моргнуть.

Затем он подтвердил:

— Да.

— Ты любишь меня? — спросила она так, словно не могла допустить даже и мысли об этом, и ее вопрос потряс его до чертиков.