Гости

– Мы же вроде выяснили, что это не совсем сон?

– А что же тогда? Какое-то бредовое видение?

– Видимо, да. Я сидела рядом с тобой и пыталась успокоить, а ты вцепился мне в руку зубами. Но я не сержусь.

– Почему я видел тебя там?

– Потому что я всё время была рядом.

– Там, во сне, ты меня схватила и не отпускала!

– А в реальном мире я тебя просто обнимала.

– Ты была очень сильной…

– Митя, ну посмотри на меня внимательно! Мы с тобой почти что в одной весовой категории!

А ведь и верно. Откуда в этом изящном теле может быть столько сил?

– Жанна, мне страшно, – сказал Митя. – Видения эти, чудовища… Провалы в памяти. Мне что, с этим жить теперь?

– Будем бороться. Могу посоветовать один старый психологический приём. Если во сне тебя преследуют чудовища – сам стань чудовищем! Убеди себя в том, что можешь обращаться в одного из них. И когда придёт время – обратись! Своих они не трогают.

Митя задумался. На словах всё звучало просто.

– Вот тебе психологическое задание: сегодня за день нарисуй себя в образе чудовища. Представь, что ты оборотень.

– Волк?

– Волк – это банально. Придумай сам, кого хочешь. Ты же много ужастиков смотрел.

Когда остановились возле школы, Жанна крепко обняла его на прощание. Эта её манера вторгаться в личное пространство без разрешения начинала уже действовать Мите на нервы, хотя вырываться из объятий он не торопился.

Повернувшись, чтобы открыть дверь, Митя увидел снаружи, у школьной ограды, невысокого человека – возможно, подростка – в чёрной куртке и в капюшоне, скрывавшем лицо.

Скрестив руки, человек смотрел на них сквозь окно машины. А может, и не на них – лица-то не видно – но Митя ощутил на себе этот пристальный взгляд. Самообман? Паранойя? Возможно, но чем-то этот парень его пугал. В том сне, про чудовищ и их босса, огромного мозга, тоже были парни в капюшонах. Но они нападали исподтишка и прятались, а этот просто стоит. Наверное, умиляется сцене телячьих нежностей между подозрительно молодой мамой и её уже довольно большим сыном.

Митя мысленно ударил себя по губам. Он что, только что назвал Жанну мамой?

Парень отвернулся. Стал демонстративно шаркать ногой. Видимо, поймал ответный взгляд.

Вот и нечего пялиться.

Больше не глядя на человека в капюшоне, Митя отправился на учёбу.

В фойе его поймала Света Бойко:

– Лопух, на пару слов.

Она коротко кивнула в сторону. Пришлось отойти вместе с ней.

– Я сегодня к Жанне на консультацию пойду, – сказала она.

– Я не возражаю.

– Если хоть кому-нибудь скажешь, что я у тебя дома была… – Глядя на Митю сверху вниз, Света продемонстрировала ему кулак. – Понял?

– Ой, да больно надо…

– Я не спрашиваю, надо или не надо. Я спрашиваю: понял или нет?

– Понял.

Света тут же забыла о нём А Митя – о ней, да и обо всём остальном. Обычный школьный день, ничего особенного.

Что-то действительно интересное произошло на уроке изобразительного искусства, когда учительница сообщила:

– Помните, я обещала вам сюрприз? Сегодня у нас особый гость: известная художница Ангелина Клячина, она проведёт для вас мастер-класс по акварели.

В класс вошла пёстро одетая, увешанная бусами и бисерными браслетами дама, похожая не то на цыганку из старого фильма, не то на хиппи из фильма поновее.

Митя стиснул в руке карандаш, со всех сил, до боли.

– Здравствуйте… – пропела художница.

Он раньше видел эту женщину. Совершенно точно. И не на картинке, не по телевизору, а наяву. И голос этот певучий слышал. И эта невесомая походка ему была знакома.

Ангелина провела взглядом по аудитории, ни на ком его не задержав, в том числе и на Мите. Так, скользнула. Не узнала. Но почему же он её узнал? Тоже была во сне, в качестве эпизодического персонажа? Промелькнула, но на подкорке отложилась?

– То, что вы увидите – не совсем мастер-класс. За сорок пять минут я успею только показать вам, какие чудеса можно творить с помощью акварели. Желающие потом смогут записаться ко мне на индивидуальное занятие…

– Мить, всё в порядке? – шепнул Пашка. – Ты как будто в шоке.

– Да не, это я спал плохо…

– Всё болеешь? – посочувствовал тот.

Митя только отмахнулся.

Ангелина тем временем прикрепила к магнитной доске большой лист бумаги и принялась рисовать пейзаж. Обмакнув кисть в голубую краску, провела толстую линию – небрежно, не глядя, будто была не художницей, а маляром. Что за ерунда, подумал Митя. Неужели им сейчас будут втюхтивать современное абстрактное искусство, когда ляпают краской, куда попадёт, и выдают это за живопись?

Он решил отвлечься и от странно знакомой художницы, и от её шарлатанской мазни. Стал рисовать. Просто так, для себя.

За Ангелиной наблюдал краем глаза. Ещё одна небрежная линия, жёлтая – пляж. Чёрная линия – земля. Красная – закат. Два чёрных бесформенных пятна – тучи.

Якобы пляж. Якобы тучи.

Митя перестал смотреть в сторону доски. Но через пять минут Пашка ткнул его локтем.

– Ну чего?

– Смотри!