Гостья из Зазеркалья

– Степа, не торопись. Для начала мы собирались навестить Лидию Громову, первую жену Павла. А уже потом, выяснив, что это не она навещает бывшего мужа в отделении, отправить тебя в разведку. Посуди сама, если окажется, что это она ходит к Павлу, какой смысл тебе выносить за психами горшки?

– Смысл есть, – заупрямилась Степа. – Мне надо поговорить с Громовым, выяснить, помогал ли он Лике в написании книг.

– А если он…

– Знаю, что ты скажешь. Он болен, у него приступы агрессии. Но не всегда же у него приступы? Я найду момент, чтобы спросить. Будь спокойна. И не отговаривай меня – я уже решила: вы едете к Громовой, а я иду устраиваться в психиатрическое отделение.

Мне оставалось только пожать плечами.

Через пять минут Степы в квартире уже не было. Кинув в сумку паспорт (хорошо, что у нее украли только заграничный), она умчалась в больницу. Я покормила Олега и Аню Степиным завтраком, вытурила их за порог и стала ждать Алину. С вечера мы договорились, что она заедет за мной.

В пять минут десятого Алина позвонила в дверь.

– Как вы тут? К бою готовы? – спросила Алина с порога.

– Степа уже в бою. Представляешь… – и я рассказала, к какому умозаключению пришла Степа, прочитав рукопись. – Побежала в больницу устраиваться на работу, хочет спросить у Громова, не его ли рукопись мы нашли в письменном столе.

– Ну что ж, вполне разумно разделиться на группы, – одобрила Степин порыв Алина. – Пусть Степа все разведает в больнице, а мы займемся Лидией Громовой. Пошли звонить в институт металлов и сплавов. Есть, конечно, вероятность, что телефон с годами мог измениться…

– Или Громова сменила фамилию. Тетя Глаша говорила, что после развода с Павлом она еще раз сходила замуж.

– За фамилию можешь не переживать. Если Лидия сто лет работает в этом институте, то ее знают под той фамилией, под которой она туда пришла. Лишь бы телефон не поменялся, – загадала Алина.

Нам повезло, мы попали куда надо.

– Лидию Васильевну Громову? – пропел девичий голос. – А ее нет. Она на больничном.

– На больничном? Что же мне делать?! – с досадой спросила Алина, вживаясь в роль, которую она тут же придумала. – Девушка, не вешайте трубку. Я в вашем городе проездом, и у меня для Громовой посылка от родственников. Я надеялась подвезти посылку на работу. – Должно быть, девушка ответила: «Так везите. Мы передадим Громовой посылку, когда та выйдет с больничного». Такой ответ Алину не мог удовлетворить. – Нет-нет, это невозможно. В посылке скоропортящийся продукт, рыба. Ее нужно передать Лиде сегодня, иначе она вам все провоняет. Хотя у меня времени в обрез, я отвезу посылку Громовой на дом. Скажите мне ее адрес.

– Как хотите, – согласилась Алинина собеседница. – Пишите адрес. Улица Шумана, дом восемь, квартира сорок семь.

Поблагодарив и положив трубку, Алина тихо захлопала в ладоши:

– Адресок имеется. Поехали навестим Лидию Громову. Надеюсь, она и впрямь больна и лежит дома, а не шастает по магазинам в преддверии новогодних праздников.

Нужный дом по улице Шумана мы нашли сразу. На стене блочной девятиэтажки крупными буквами была написана цифра восемь.

– Кто? – практически сразу из-за двери раздался мужской голос.

– Лидия Васильевна дома?

Дверь открыл юноша в куртке и с шапкой в руке. Он, вероятно, торопился, если, увидев незнакомые лица, недовольно поморщился. Ходят же по подъездам инспектора, снимают показания со счетчиков, а это занимает время.

– Михаил? – вспомнила я имя пасынка Громова. Юноша молча кивнул. – А мама дома? Мы из больницы.

Очевидно, Михаил подумал, что я участковый врач, а Алина медсестра. Он облегченно вздохнул и посторонился, пропуская нас в квартиру.

– Проходите. Мама в той комнате, – он показал взглядом на приоткрытую дверь.

– Миша, ты уходишь? – Из-за двери послышался низкий женский голос.

– Да, мама. Мне в институт пора. Тут к тебе из больницы пришли. Все, пока! – крикнул Михаил, натянул шапку и скрылся за дверью.

– Из больницы? – удивленно переспросила Лидия. – Миша, из какой больницы? – Ответить ей было некому. Когда она это поняла, крикнула еще раз: – Кто там? Заходите.

Мы протопали в комнату. Лидия лежала в постели с перевязанным шерстяным шарфом горлом. На лице больной не было ни грамма косметики, но и без нее Лидия выглядела достаточно ярко. Тетя Глаша была права: первая жена Павла могла претендовать на звание красавицы. Природа отвалила ей кучу достоинств: большие и темные, как спелые вишни, глаза, точеный нос, алые, несмотря на болезнь, губы. У Громовой была удивительно гладкая белая кожа, которая эффектно контрастировала с черными как смоль волосами.

«К сожалению, сыну от маминой красоты досталось мало. Против яркой маменьки он выглядит заморышем», – подумала я. И правда, внешность у Михаила была самая заурядная. Худенький, светленький, среднего росточка – вот, собственно, и все приметы. Зато с матери хоть картины пиши!

Несколько секунд мы не сводили глаз с Громовой. Та, в свою очередь, рассматривала нас. Взгляд ее выражал удивление и тревогу: нас она видела впервые.

– А… – прохрипела она.