Государь всея Руси

Иван Васильевич продолжал настойчиво и последовательно проводить в жизнь свою концепцию русской государственности — официальную политическую доктрину объединенной Русской земли. Эта концепция имела реальный исторический характер и не была связана ни с какими мифическими теориями, распространявшимися в последующее столетие,— вроде родства русских князей с императором Августом и т. п. Не имела ничего общего его доктрина Русского государства и с теорией «Москвы — третьего Рима», зарождавшейся именно в это время в церковных кругах. (Свой окончательный вид эта теория получила несколько позже, в послании псковского монаха Филофея великому князю Василию III.) Официальная доктрина носила чисто светский характер и имел! историческое, а не баснословное обоснование.

Несмотря на неудачное предложение королевской короны, миссия Поппеля в Москву имела важное политическое значение. Впервые в русской столице появился посол императора. Имели значение и намека Поппеля о возможности союза с Империей. Поппель передал предложение маркграфа Альбрехта Баденского, племянника императора, жениться на одной из дочерей великого князя. Но попытки посла выступить посредником между Псковом и ливонским магистром были категорически отвергнуты с самого начала.

22 марта 1489 г. из Москвы отправилось ответное посольство во главе с Юрием Траханиотом. Великий князь изъявлял готовность продолжить переговоры «для приятельства и любви». В посольском наказе решительно отвергалось сватовство маркграфа из-за его несоответствия рангу русского государя. Иван Васильевич в принципе соглашался выдать свою дочь только за сына императора. Действительно, сын императора, носивший титул короля Римского (будущий император Максимилиан I), в то время вдовел — его первая жена, Мария Бургундская, дочь герцога Карла Смелого, умерла в 1482 г., разбившись при падении с лошади. Родство с наследником императорского престола отвечало, по мнению Ивана Васильевича, его положению как равноправного с императором главы суверенного государства.

Переговоры привели к заключению союза с королем Максимилианом против Ягеллонов и к соглашению о выдаче за него замуж дочери государя всея Руси. В марте 1491 г. условия, выработанные в Москве, были приняты королем. Но договор не вступил в силу. Максимилиан увлекся другими Вопросами европейской политики, а сделанное им приглашение вступить в антитурецкую лигу не отвечало интересам Русского государства. Первый опыт переговоров с Империей принес пользу в том смысле, что значительно расширил политические горизонты Русского государства, уточнил ориентировку в европейских делах.

Еще в 1486 г. Иван Васильевич извещал своего союзника Менгли-Гирея, что «салтан турской» предложил ему дружбу. Посольство, отправленное из Кафы сыном султана, Мохаммедом, было задержано Александром Литовским и до Москвы не добралось. Однако сам факт этого посольства стал известен великому князю и дал повод к отправке в Кафу и Стамбул первого русского посла — Михаила Андреевича Плещеева. Он выехал в октябре 1496 г., держа путь в обход литовских владений, прямо на Перекоп.

Посольский наказ был, как всегда, тщательно продуман и изложен в точных, недвусмысленных выражениях. Русский посол должен был соблюдать честь и достоинство своей страны. На приеме у султана ему предписывалось «поклон правити стоя, а на колени не садитися». В присутствии послов других держав представитель России не должен был садиться ниже ни одного из них. В речи к султану послу следовало уделять главное внимание торговым вопросам и изложить предложение о торговле «без всяких зацепок».[185]

Посольство Плещеева и его манера поведения произвели сильное впечатление в Стамбуле. Михаил Андреевич Плещеев — тот самый «московит», из уст которого султан, по выражению К. Маркса, услышал «гордые речи». Впервые перед султаном непобедимой Османской империи, внушавшим трепет всей Европе, стоял посол государства, хотя и готового к дружественным переговорам, но не склонного ни к какому унижению и заискиванию. Как и с Германской империей, с Османским султанатом Русское государство готово было вести переговоры только на равных.

В своей ответной грамоте Баязид II обещал прекратить утеснение русских купцов и предлагал продолжать и расширять торговлю. Начало прямым дипломатическим контактам между Москвой и Стамбулом было положено. Это открывало новые перспективы в восточной политике Русского государства.

К середине 90-х гг. XV в. создание единого Русского государства стало фактом международного значения. Россия превратилась в силу, с которой нельзя было не считаться на всем пространстве от Урала до Средиземного моря, от Северного океана до Средней Азии. С ее позицией связывались надежды и опасения, реальные расчеты и фантастические замыслы, Корабль обновленной русской государственности уверенно выходил в океан мировой политики. Наступало новое время.

На заре нового века