Государственное управление в России в 2000–2012 гг. Модернизация монетизации

— Да, история действительно грустная… Вы говорили о том, что готовили прогноз, доживет ли СССР до 1989 года. Я не знаю, как вам в башне из слоновой кости видится ситуация, но, по моему скромному мнению, из тех наблюдений, кои мне доступны, перспективы того, что нынешнее государственное устройство уцелеет, допустим, до 2019 года, весьма призрачны. Потому что уровень профессионализма управленческого, научного (вы привели весьма яркий пример) ниже всякой критики. Это очень чувствуется в обществе и связано, конечно, с уровнем образования, с падением нравственности, с заданными ориентирами. Обращаю ваше внимание также на то, насколько население из «второй России» озлоблено против чиновничества. Может быть, власть судит о любви к себе по телевыпускам новостей или по каким-то встречам, куда приведены специально отобранные люди, но вот примеры другого свойства. Когда у нас несколько высокопоставленных чиновников, браконьерствуя, погибли на охоте, народ в блогосфере ликовал: «Есть Божий суд! Архары отомстили!» Или совсем свежая история: инвалид Рудаков расстрелял в Нижнем Тагиле сотрудников Фонда соцстраха. Тоже, судя по отзывам в Интернете, этот «ворошиловский стрелок» встретил полное народное понимание. Он, кстати, оставил предсмертное письмо со словами: «За десять последних лет я благодаря чиновникам стал таким, как и они. Мне теперь наплевать на жизнь тех, кто сидит в кабинетах и живет за чужой счет». А посмотрите, что творится на Северном Кавказе! Каждый день там взрывают или убивают. И здесь не только «происки врагов», религиозные и национальные противоречия. Это еще и такой дикий способ утвердить справедливость, которую люди не чувствуют. На Кавказе много избыточного молодого мужского населения, и там эта картина выглядит рельефней, чем в целом по стране.

— Действительно, ненависти много. Но реагирует активная часть населения, остальные пассивны и безразличны. Когда я строил баррикаду на мосту в августе 1991 года (я получил потом медаль «Защитнику свободной России»), там были огромные толпы — около ста тысяч человек. Но в СССР жили почти триста миллионов, и подавляющее большинство населения осталось пассивным — именно поэтому и обвалилась советская власть! Статистически она никому была не нужна, как и царь в 1917 году.

— То есть нынешнее социальное устройство, основанное на административной вертикали, необходимо прежде всего чиновникам и они, как люди заинтересованные и активные, сохранят Россию? Остальные — все равно «болото», инертная масса. Так, что ли, получается?

— Нет, речь о другом. Большинству населения нет никакого дела до власти и до того, есть ли на свете депутат, существует ли чиновник и т. п.

— Но на последних парламентских выборах в 2007 году явка составила 63 процента. Во всяком случае, такая картина вырисовывается у нас по протоколам. То есть большинство граждан проявили свою заинтересованность в том, кто ими будет управлять. Были победители, они нам известны… Правильно ли я поняла, что вы от прогноза — что ожидает нас в 2019 году — уклоняетесь?

— К прогнозам я вообще отношусь осторожно. В молодости — да, было дело, но тогда меня спровоцировали коллеги-математики. Есть некий параметр экономики — не буду погружаться в детали, какой именно, — он быстро и равномерно ухудшался, и стало ясно, что уже в 1989 году страна не сможет нормально жить.

— Но, на ваш взгляд, существуют ли какие-то системные методы, которые бы позволили государственное управление в России сделать более уважительным к своему народу?

— Корень зла, конечно, коррупция. Куда ни кинь, везде клин. Если людей не мучить, дать им свободу, все у нас получится. Здоровым процессам в обществе не надо мешать, им следует помогать. Был у меня как-то на приеме хитрый мужичок, пекарь. Формально он пришел ко мне советоваться — купить ли ему третью хлебопечку, а фактически — хотел поиздеваться. Потому что он стал мне рассказывать про свои мытарства: заплатил в налоговой инспекции, ему еще одну бумажку выписали, иначе — проверка, после пришел милиционер, стал требовать решетку на окна, а пожарные, наоборот, велели ее срезать; потом его посетил местный начальник, пожурил за то, что дорога перед пекарней в колдобинах, и пригрозил, что будут проблемы с арендой… И вывод из его рассказа был таков: зачем мне третья печка, тогда я буду считаться уже не мелким предпринимателем, а средним, и обирать меня будут больше, чем сейчас; куплю я лучше жене шубу.

Никаким законом такое состояние дел не перешибешь и не исправишь. Но я все-таки надеюсь, что я своего «гуся» пасу неплохо. Даже в нашем коррумпированном мире можно создать систему страхования, хотя мне умные банкиры объясняли, что это невозможно. Конечно, хорошо бы иметь не «гуся», а «индейку» — какие-то более крупные достижения. И главное — бедного моего пекаря освободить от давления бюрократии. А вот как это сделать, давайте думать вместе.

2010

Операция «Дезинформация»