Государство

В обществе с глубокой дифференциацией и широким спектром различных интересов государство постоянно принимает множество мелких решений в пользу или не в пользу некоторых из них, каждое из которых, очевидно, подразумевает «миллион туда, миллион сюда». Эти суммы, конечно, скоро достигают миллиардов, и тогда «миллиард туда, миллиард сюда, и вот вы уже говорите о настоящих деньгах». Однако ни одно отдельное решение не переводит государство одним скачком из сферы миллионов в сферу настоящих денег. Час расплаты в любом случае отстоит более чем на неделю (которая «в политике — долгий срок»), и поскольку компромиссы и манипулирование проблемами обладают sui generis[251]

преимуществом над «полярными» решениями, то государство обычно заканчивает тем, что удовлетворяет любой запрос хотя бы частично. Однако и у Петра и у Павла есть масса поводов обращаться с различными запросами к государству; чем больше результативных запросов у них было в прошлом, тем более вероятно появление новых запросов в настоящем. Поскольку система такова, что на большинство из них государство отвечает хотя бы частичным «да», то основным результатом неизбежно будет перемешивание. И Петру и Павлу заплатят по нескольким пунктам, ограбив обоих

множеством более или менее прозрачных способов, причем в качестве остаточного побочного продукта может произойти весьма небольшое чистое перераспределение в пользу Павла.

Вывод из вышесказанного таков: некоторые люди или группы выиграют от некоторых схем прямого или непреднамеренного перераспределения, потеряв практически столько же в результате применения других схем. Не все смогут и тем более станут выяснять свою чистую позицию, если она вообще имеет объективный смысл. Поскольку экономическая политика приводит к тому, что цены и доходы, получаемые от факторов производства, отличаются от тех, какими они были бы в капиталистическом государстве, в котором нет политики,

и поскольку в любом случае скорее всего будет невозможно «знать», на кого в конечном счете распространяется действие всей совокупности действующих директив, стимулов, запретов, налогов, тарифов и т. д., то подданному не обязательно быть глупым, чтобы совершить ошибку относительно того, где же он на самом деле окажется в результате перемешивания, происходящего вокруг него[252].

В интересах государства поощрять систематическую ошибку[253]

. Чем больше люди думают, что они в выигрыше, и чем меньшему числу людей это не нравится, то тем дешевле, грубо говоря, разбить общество на две умеренно неравные половины и обеспечить поддержку преобладающей (доминирующей) половины. Если вступление в конкуренцию за государственную власть бесплатно, а стало быть, вероятность сговора между соперниками крайне низка, оппозиция должна стремиться рассеивать систематическую ошибку сразу же, как только государство ее создает, — на самом деле только для того, чтобы создать систематическую ошибку противоположного знака, заявив выигравшим, что они проиграли. Кто бы ни находился у власти в демократическом государстве, оппозиция постоянно стремится убедить широкий средний класс в том, что он платит в виде налогов больше, чем получает, а рабочий класс (если считать, что такая старомодная категория по-прежнему существует) — что тяжесть государства благосостояния на самом деле возложена на его спину. (Будучи в оппозиции, и «правые» и «левые» приходят с противоположных позиций к некоему выводу такого рода примерно следующим образом: уровень жизни работающих людей слишком низок, потому что прибыль слишком низка/слишком высока.) Каково бы ни было реальное влияние этих дебатов, нет особых причин полагать, что они просто нейтрализуют друг друга. Представляется a priori вероятным, что чем более высокоразвитой и фрагментированной является система перераспределения и чем сложнее проследить ее последствия, тем больше места должно оставаться для ложного сознания, иллюзий и прямых ошибок как со стороны государства, так и со стороны его подданных.