Государство

Однако разве не может другое распределение привести не просто к общественному сотрудничеству, имеющему место de facto, а к охотному [willing] общественному сотрудничеству, такому, которое увеличит объем первичных благ по сравнению с сотрудничеством de facto? Это может произойти, «если предлагаются достойные условия», при которых «те, кто лучше обеспечен или занимает более удачное положение в обществе, ни о ком из которых мы [sic] не можем сказать, что они это заслужили, могут рассчитывать на охотное сотрудничество со стороны остальных» (р. 15). Теперь если Б хочет создать «контрактную ситуацию», он должен убедить А в том, что если бы ему были предоставлены лучшие условия по сравнению с теми, которые он имеет или должен иметь при естественном распределении, то он охотнее участвовал бы в сотрудничестве; расширение его участия принесло бы увеличение «первичных благ», за счет которых были бы оплачены его «более приемлемые» (в смысле более благоприятные) условия; а для А

кое-что останется дополнительно. Но действительно ли он принесет требуемый прирост первичных благ?

Если он не блефует, т. е. если он может и готов обеспечить этот прирост, и если особые условия, требуемые ему для этого, не стоят остальным больше этого прироста, то он уже будет производить его и уже будет получать особые условия

при обычных, двусторонних контрактах — по очевидным причинам, связанным с эффективностью рынка. Он уже будет кооперироваться более охотно на лучших условиях. То, что это не так и его контракты еще не включают эти лучшие условия, является доказательством того, что общественный договор, интерпретируемый как перераспределение в обмен на более высокую степень

общественного сотрудничества, не может быть единогласным предпочтением рациональных людей, которые уже сотрудничают и пришли к согласию относительно естественного распределения.

В ролзианской системе критериев выбора не имеет значения, заслуживают ли своего положения те, кто находится в лучших условиях. «Выгоды общественного сотрудничества» выглядят очень похоже на то, что все получают и так в том количестве, за которое они готовы платить. Этого недостаточно для того, чтобы переманить индивида из естественного распределения, достигнутого на основе взаимного согласия, в «контрактную ситуацию». Дополнительного объема первичных благ, который должен принести более высокий уровень общественного сотрудничества с сопутствующими ему требованиями справедливости распределения, можно ожидать только в том случае, если перераспределяться будет больше, чем этот дополнительный объем (так что по крайней мере некоторые должны понести потери).

Что же нам тогда делать с противоположным утверждением Ролза о том, что «репрезентативные индивиды не получают выгоду за счет другого… поскольку допускаются только взаимные выгоды» (р. 104)? На нормально функционирующем рынке сложившиеся условия отражают все взаимные выгоды, которые могут быть получены участниками. Каким образом, путем воздействия на какой параметр общественный договор изменяет этот факт, если его условия должны «побуждать к охотному сотрудничеству»? Если Ролз полагает, что его утверждение относится к фактам, то оно либо неверно, либо неверифицируемо. (Последнее имеет место, если утверждение зависит от того, совпадает ли предполагаемое различие между охотным

сотрудничеством и сотрудничеством de facto с тем, каким мы желаем видеть это различие; например, охотное сотрудничество может означать вымышленный мир, в котором производительность в два раза выше, нет забастовок, нет инфляции, трудящиеся гордятся своим мастерством, нет отчуждения и отношений руководства-подчинения, а сотрудничество de facto — тот самый известный нам бедный, убогий, запутанный, непроизводительный, бесполезный и отчужденный мир.) Если, с другой стороны, это произвольная граница той области, в которой применим этот аргумент, то теория съеживается, окончательно теряя всякое значение.

В еще меньшей степени теория может сохранять значимость только лишь на основе желания некоторых людей в конце концов уговорить остальных предоставить им выход из этой непривлекательной ситуации, хотя она является наилучшей из всех ситуаций, которые все они смогли выбрать, и согласиться предоставить им более привлекательные условия в рамках суперконтракта, имеющего приоритет перед всеми существующими контрактами. Как ни поверни, невозможно, чтобы у всех были противоречащие интересы и одновременно не было таковых, чтобы все выбирали некоторый набор контрактов и в то же время единогласно предпочитали другой набор.