Готхольд-Эфраим Лессинг

Подчеркивая значение типического, Лессинг в то же время хорошо понимает, что без живых индивидуальных черт поэтические характеры превращаются в абстрактные олицетворения. С этой точки зрения Лессинг критикует героев Корнеля и других писателей классицизма, а также Дидро за его тяготение в теории и в художественной практике к "идеальным характерам".

Утверждая в качестве верховного принципа для драмы реалистическое изображение действительности, Лессинг, как все просветители, выступает в качестве убежденного сторонника учения об общественной роли искусства. "Все виды поэзии должны исправлять нас, - пишет Лессинг в LXXVII статье "Гамбургской драматургии". - Прискорбно, если это приходится еще доказывать, а еще прискорбнее, если есть поэты, даже сомневающиеся в этом".

Назначение театра Лессинг видит в его воздействии на общество. Театр является, по определению Лессинга, "добавлением к законам". Закон карает явные пороки и преступления, совершающиеся открыто; театр же воздействует на внутренний мир человека со всеми его скрытыми склонностями и побуждениями, на "нравственное поведение человека... по ту или по эту сторону границ закона" (статья VII).

Теоретики классицизма также приписывали искусству, в частности театру, моральное влияние. Однако, как указывает Лессинг, они понимали это влияние слишком узко, они превращали своих героев в абстрактные олицетворения добродетели и порока. Между тем, доказывает Лессинг, нравственное воздействие искусства неотделимо от его реалистической природы. "Скупой" Мольера мог не исправить ни одного скупого, а "Игрок" Реньяра - ни одного игрока. Но это не значит, что эти комедии не принесли никакой пользы. "Комедия Скупой назидательна и для щедрого, а Игрок - и для того, кто совсем не играет". Назначение комедии, пишет Лессинг, "заключается в самом смехе, в упражнении нашей способности подмечать смешное, легко и быстро раскрывать его под разными масками страсти и моды, во всех его сочетаниях..." Научить видеть в жизни смешное, какую бы маску оно ни надевало, и ненавидеть его, когда оно достойно ненависти, - вот подлинная задача реалистической комедии по определению Лессинга (статьи XXVIII-XXIX).

Утверждая, что "все виды поэзии должны исправлять нас", Лессинг считает, что каждый жанр должен осуществлять это воспитательное воздействие в соответствии со своими специфическими средствами. Так непосредственной целью трагедии является возбуждение сострадания и страха. Возбуждая сострадание и страх, трагедия должна способствовать формированию характера, подготовляя его к борьбе. Она закаляет мягкий, чувствительный характер и, наоборот, смягчает характер от природы равнодушный и холодный, воспитывая в обоих гуманизм и стойкость в борьбе за свободу. Так, в духе революционного гуманизма Лессинг переосмысляет учение Аристотеля о "катарсисе", т. е. об "очищении страстей", которое совершает трагедия.

"Гамбургская драматургия" проникнута яркой политической тенденцией. Выступая против эстетики классицизма, критикуя "Родогюну" Корнеля, "Заиру" и "Меропу" Вольтера и другие образцы французской классической трагедии XVII-XVIII вв., Лессинг не ограничивается одной теоретической критикой классицизма. Лессинг рассматривает классицизм как выражение в искусстве нравов и идеалов аристократически-сословного придворного общества. Борьбу против классицизма Лессинг связывает с борьбой против абсолютизма и тех придворно-аристократических нравов, художественным выражением которых является классическая трагедия XVII-XVIII вв.

"Я уже давно держусь того мнения, что двор вовсе не такое место, где поэт может изучать природу человека", - пишет Лессинг (статья LIX). "Пышность и этикет обращают людей в машины", убивают в жизни и искусстве естественность и человечность, заменяют здоровые человеческие чувства искусственными и извращенными, простоту языка - напыщенностью и аффектацией. Такова мысль, лежащая в основе даваемого Лессингом разбора "Родогюны", "Заиры" и других пьес, принадлежащих перу драматургов французского классицизма и их немецких подражателей.

Выступая против придворных нравов и придворного искусства, против прославления религиозной жертвенности, аскетизма, христианского мученичества, Лессинг защищает мужественную простоту, естественность, здоровую человечность. Утверждая этот положительный человеческий идеал, он борется за драматический и сценический реализм.

В придворно-аристократическом театре исключительной привилегией на серьезное, патетическое изображение пользовались цари и мифологические герои - идеализированные представители дворянского государства. Лессинг защищает право простого, незнатного человека на серьезное, а не снисходительное изображение в искусстве. "Имена принцев и героев, - пишет он, - могут придать пьесе пышность и величие, но нисколько не способствуют ее трогательности.

Несчастья тех людей, положение которых всего ближе к нашему, естественно, всего сильнее действуют на нашу душу..." (статья XIV).