Говори

Кто-то щелкает выключателем. В моей голове все замирает. ОНО здесь. Энди Чудовище. Сердце маленького кролика выпрыгивает из моей груди и скачет по бумаге, оставляя кровавые следы на корнях. Он снова включает свет.

Я обоняю его. Надо бы выяснить, где он берет этот одеколон. Думаю, он называется Страх. Это превращается в один из тех повторяющихся кошмарных снов, где вы падаете и падаете, и никак не достигнете пола. Только я чувствую, как будто я врезаюсь в землю на скорости в сотню миль в час.

ОНО:

— Ты не видела Рэйчел? Рэйчел Брюин?

Я сижу совершенно застыв. Может, я могу слиться с металлическими столами и растрескавшимися глиняными горшками. Он идет ко мне большими медлительными шагами. Его запах повергает меня в шок. Я содрогаюсь.

ОНО:

— Она должна была встретиться со мной, но я нигде не могу ее найти. Ты ее знаешь?

Я:

ОНО садится на мой стол, ЕГО нога размазывает мой рисунок мелом, размывая корни в грязный туман.

ОНО:

— Алло? Есть кто-нибудь дома? Ты оглохла?

ОНО смотрит в мое лицо. Я стискиваю челюсти с такой силой, что зубы крошатся в пыль.

Я олень, застывший в луче прожектора тягача с прицепом. Он собирается снова причинить мне боль? Он не может, не в школе. Ведь так?

Почему я не могу кричать, сказать что-нибудь, что-то сделать? Почему я так испугана?

— Энди? Я ждала снаружи.

В комнату входит Рэйчел, она одета в претенциозную цыганскую шаль, юбку и ожерелье из зеркал размером с глаз. Она надувает губы и Энди спрыгивает со стола, разрывая мою бумагу, рассыпая кусочки мела. В дверь входит Иви, случайно сталкиваясь с Рэйчел. Она колеблется — должно быть, чувствует, что здесь что-то происходит — затем берет с полки свою скульптуру и садится рядом со мной.

Рэйчел смотрит на меня, но ничего не говорит. Она должна уже получить мою записку — я отослала ее неделю назад. Я встаю.

Рэйчел делает в нашу сторону полувзмах рукой и говорит «Чао.» Энди обнимает ее за талию, притягивает к себе и они выплывают за дверь.

Иви обращается ко мне, но я не сразу могу услышать ее.

— Ну и дрянь, — говорит она. Отщипывает глину.

— Не могу поверить, что она ходит с ним. А ты? Такое чувство, будто я ее больше не знаю. И он — проблема.

Она прилепляет кусок глины к столу.

— Поверь мне, этот подонок — проблема с большой буквы П.

Я бы с удовольствием осталась и поболтала, но мои ноги не позволяют мне. Я иду домой вместо того, чтобы поехать в автобусе. Отпираю входную дверь и прохожу прямо в свою комнату, иду по ковру, в платяной шкаф, даже не сняв рюкзак. Когда я закрываю за собой дверь шкафа, я зарываюсь лицом в одежду, висящую слева на вешалке, одежду, из которой выросла много лет назад. Затыкаю рот старой тканью и кричу, пока у меня под кожей не остается никаких звуков.

Тоска по дому

Время для дня психического здоровья. Мне необходим день в пижаме, поедание мороженого из картонной коробки, окрашивание ногтей на пальцах ног и наслаждение ХламомТВ. Для дня психического здоровья у тебя сначала должен быть план. Я узнала это из разговора моей мамы с ее подругой Ким. Мама всегда начинает действовать как больная за сорок восемь часов до начала. Она и Ким устраивают дни психического здоровья вместе. Они покупают обувь и идут в кино. Современный взрослый проступок. Куда катится мир?

Я совсем не ем ужин или десерт, и я так много кашляю во время новостей, что мой отец говорит мне принять какого-нибудь лекарства от кашля. Утром я размазываю под своими глазами немного туши, поэтому выглядит, будто я совсем не спала. Мама проверяет мою температуру — оказывается у меня жар. Сюрприз даже для меня. Ее рука холодна, как остров на моем лбу.

Слова падают прежде, чем я могу их остановить.

Я:

— Я не чувствую себя хорошо.

Мама поглаживает мою спину.

Мама:

— Ты должно быть больна. Ты разговариваешь.

Даже она слышит, как это цинично звучит. Она прочищает горло и пробует снова.

Мама:

— Прости. Приятно слышать твой голос. Возвращайся в постель. Я принесу перекусить прежде, чем уйти. Хочешь немного имбирного эля?

Я киваю.

Опра, Салли Джесси, Джерри и я

У меня температура 102,2. Звучит, как частота радиостанции. Мама звонит напомнить, чтобы я пила больше жидкости. Я говорю «Спасибо», хоть мне и больно разговаривать. С ее стороны мило позвонить мне. Она обещает принести домой попсиклс. Я кладу трубку и сворачиваюсь с пультом в руках в своем гнездышке на диване. Щелк. Щелк. Щелк.

Если бы моя жизнь была телевизионным шоу, что это было бы за шоу? Если бы это было Специальная Программа После Школы, я могла бы говорить перед аудиторией своих ровесников на тему Как Не Потерять Девственность. Или Почему Старшеклассников Нужно Запирать. Или Мои Летние Каникулы: Пьяная Вечеринка, Ложь и Изнасилование.

Была ли я изнасилована?

Опра:

— Давайте разберемся с этим. Ты сказала «Нет». Он закрыл тебе рот своей рукой. Тебе было тринадцать лет. Не имеет значения, что ты была пьяна. Милая, тебя изнасиловали. Как ужасно, ужасно для тебя жить с этим. Ты никогда не думала о том, чтобы рассказать кому-нибудь? Ты не можешь вечно держать это в себе. Может, кто-нибудь даст ей салфетку?