Говорит Черный Лось

За день до битвы с Желтоволосым я намазался жиром и собрался пойти купаться с ребятами, но Волосатый Подбородок подозвал меня и повел в типи Гремучего Ястреба. Знахарь попросил помочь ему. С Волосатым Подбородком уже были пятеро других ребят. Мы должны были исполнять роль медведей в его обряде исцеления, поскольку силу свою он получил во сне от медведя. Он выкрасил мое лицо и тело в желтый цвет, потом провел по одной черной полосе справа и слева от глаз к носу и связал мои волосы пучками так, чтобы они походили на уши медведя. В волосы он воткнул несколько орлиных перьев.

Пока он все это проделывал, я размышлял о своем видении. Вдруг мне показалось, будто я отделился от земли. И тут меня постигло озарение, которого не опишешь словами. Я только был уверен, что вскоре произойдет что-то страшное, и испугался.

Всех остальных ребят он выкрасил в красный цвет, а к головам их прикрепил настоящие медвежьи уши.

На плечи самого Волосатого Подбородка была накинута настоящая медвежья шкура вместе с головой. Знахарь затянул песню, примерно такую:

Священные травы ликуют у входа в типи…

Пока он пел, в типи вошли две девушки и стали по обе стороны раненого. Одна держала в руках чашу с водой, у другой была какая-то целебная трава. Я попытался разглядеть, отражается ли в чаше все небо, как это было в моем видении, но ничего не увидел. Они протянули Гремучему Ястребу чашу и траву, а Волосатый Подбородок все пел. Потом девушки дали раненому палочку из красного тростника, а сами направились к выходу. Гремучий Ястреб, встав со своего ложа, последовал за ними, опираясь на священную красную трость. Мы, ребята, исполнявшие роль медвежат, должны были прыгать вокруг него и издавать рычание. Когда мы так прыгали и рычали, казалось, что у нас изо ртов вылетают разноцветные перья. Затем Волосатый Подбородок выбрался наружу на четвереньках, он был очень похож на настоящего медведя. Вскоре Гремучий Ястреб мог передвигаться заметно лучше. Конечно, на следующий день, когда разгорелась битва, он еще не мог сражаться, но тем не менее, через некоторое время поправился.

После этого обряда мы побежали на речку смыть с себя краску. Когда мы вернулись назад, в деревне кругом люди или танцевали, или вели беседы, вспоминая о тех подвигах, что совершили во время битвы с генералом Три Звезды у Роузбада.

Когда солнце приблизилось к закату, нам, ребятам, нужно было подгонять пони на ночь к самой деревне. Пока мы сходили за лошадьми и привели их, на землю уже спустилась ночь. Однако в лагере люди еще вовсю плясали вокруг костров. Мы присоединялись то к одному, то к другому танцу, пока, наконец, сон совсем не сморил нас.

На рассвете отец разбудил меня и взял с собой помочь выгнать лошадей на пастбище. Когда мы выгнали табун, отец заметил: "Надо бы привязать к одной из лошадей подлиннее веревку, — так ее легче будет потом поймать. Если что-нибудь случится — немедленно гони табун назад. И следи все время за лагерем".

Вместе с друзьями я сторожил наших лошадей до самого полдня, пока солнце не поднялось совсем высоко. Становилось нестерпимо жарко. Мой двоюродный брат сказал, что поглядит пока за лошадьми до нашего возвращения. Когда я уже натерся жиром и готов был окунуться в воду, мне сделалось как-то нехорошо, пришло головокружение. Казалось, вот-вот должно произойти что-то страшное. И все же я побежал вместе с ребятами купаться. В такой полуденный зной в реке купалось много людей. Большинство женщин ушло к западу от деревни собирать дикую репу. Мы купались уже довольно долго. Вскоре мой брат спустился с лошадьми к реке, чтобы напоить их.

Тут-то мы и услышали, как в лагере хункпапов, что находился неподалеку от нас, глашатай закричал: "Солдаты идут! Наступают! Солдаты идут!". Потом то же самое прокричал глашатай оглалов. Сигнал тревоги понесся дальше на север от лагеря к лагерю, до санти и янктонаев.

Все кинулись ловить лошадей. К счастью, наши были рядом. Мой старший брат галопом понесся на своем гнедом к хункпапам. Я тоже поймал себе лошадь, но тут подбежал отец и сказал: "Брат ускакал без ружья к хункпапам. Найди его и отдай оружие. Потом сразу скачи назад". Помимо ружья, отец держал в руке мой шестизарядный револьвер — тот самый, что подарила мне тетя. Я схватил револьвер и ружье, вскочил на свою пони и помчался за братом. Подъехав ближе, я увидел, как прямо за деревней хункпапов вздымается большое облако пыли, поднятое копытами лошадей. Вскоре в клубах пыли появились солдаты, которые скакали на своих крупных скакунах. Они казались высокими и большими, и все стреляли прямо на скаку. Хункпапы метались по лагерю и кричали. Многие выскакивали из реки, с них ручьями лилась вода. Брат схватил ружье, а мне крикнул, чтобы я возвращался назад. Неподалеку находился густой лес и некоторые воины стали сбегаться туда. Туда же бросился мой брат, а следом за ним и я. Женщины и дети толпой бежали вниз по течению реки. Я оглянулся и увидел, как все они вскоре скрылись за холмом.