Говорить ли президенту?

Наступило молчание. Председатель передал еще одну пачку денег — сотню пятидесятидолларовых банкнот, по две с половиной тысячи за выстрел.

— У вас есть какие-нибудь вопросы, сенатор?

Сенатор, не поднимая глаз, чуть заметно покачал головой.

Слово взял председатель:

— Из сообщений прессы и полученных нами дополнительных сведений создается впечатление, что никому не приходит в голову связывать эти два происшествия. Но в ФБР сидят не дураки. Будем надеяться, что мы устранили всех, кому Казефикис мог что-то сообщить, если, конечно, ему было что сообщать. Возможно, мы перестраховываемся. В одном можно быть уверенными: мы устранили всех, кто был как-то связан с этой больницей. Но мы еще не знаем точно, мог ли грек сообщить что-то важное.

— Разрешите мне, босс?

Председатель взглянул на говорившего. В отличие от обычных заседаний коллегии здесь никто не просил слова, если это непосредственно не относилось к делу. Председатель кивнул Матсону.

— Меня беспокоит одно, босс. Зачем Нику Стеймзу понадобилось ехать в центр Вудро Вильсона?

Все посмотрели на Матсона, не понимая, к чему он клонит.

— По наведенным мной справкам и сообщениям моих людей мы знаем, что там был Калверт. Но был ли там Стеймз? Нам лишь известно, что в больницу поехали два агента и что Стеймз попросил приехать туда отца Грегори. Мы также знаем, что Стеймз вместе с Калвертом направлялся домой, но опыт подсказывает мне, что Стеймз не поехал бы в больницу сам — он послал бы кого-нибудь другого…

— Даже если считал, что дело чрезвычайно важное? — перебил Матсона председатель.

— Он не мог знать, важное это дело или нет, босс. Это могло стать ясным только после доклада агентов.

Председатель пожал плечами:

— Факты указывают на то, что Стеймз поехал в больницу вместе с Калвертом. На той же машине Калверт повез Стеймза домой из вашингтонского отделения ФБР.

— Знаю, босс, и все же здесь что-то не так. Мы как будто все предусмотрели, но не исключено, что из вашингтонского отделения выехало не два, а три человека, а может, и больше, и что остался по крайней мере еще один агент, который посвящен во все детали случившегося.

— Это маловероятно, — сказал сенатор. — Я думаю, вы поймете, почему, после моего отчета.

Губы сомкнулись, тяжелая челюсть выпятилась.

— Но вы все же беспокоитесь, Матсон?

— Да, сэр.

— Хорошо, проверьте все еще раз. Если что-то обнаружится, доложите мне.

Председатель всегда старался предусмотреть каждую мелочь. Он взглянул на сенатора.

Сенатор презирал этих людей. Ограниченные, жадные, они понимали только язык денег, которые Кейн собиралась у них отнять. Их жестокость пугала его и внушала отвращение. Зачем он только позволил вкрадчивому, умеющему втереться в доверие ловкачу Николсону вкачать столько денег в его тайные фонды, предназначенные для избирательной кампании! Хотя, видит Бог, без денег ему бы не удалось занять нынешний пост. Море денег и такая скромная плата — препятствовать любым предложениям о контроле над оружием. Черт возьми, он и сам всегда был против этого. Но покушение на президента, чтобы остановить законопроект, — Господи, это просто безумие! Однако председатель крепко держал его. «Или сотрудничество, или разоблачение, друг мой», — сказал он тогда елейным голосом. Полжизни сенатор выбивался из сил, чтобы попасть в сенат, более того — там ему удалось сделать отличную карьеру. Если теперь они ему помешают, это конец. Публичный скандал. Он этого не перенесет. «Сотрудничество, друг мой, для вашего же блага. Нам нужна лишь некоторая информация о том, что творится в «коридорах власти», и ваше присутствие в Капитолии 10 марта. Будьте благоразумны, друг мой, зачем ставить на карту свою жизнь из-за какой-то польки?» Сенатор кашлянул.

— Маловероятно, что ФБР что-то известно о наших планах. Как знает мистер Матсон, если бы у ФБР было на руках хоть что-нибудь, хотя бы малейшая причина подозревать, что возможная угроза отличается от тысяч других, которые уже получила президент, оно бы немедленно информировало Службу личной охраны. Но мой секретарь выяснила, что расписание президента на эту неделю осталось без изменений. Все назначенные встречи состоятся. Утром 10 марта она прибудет в Капитолий, чтобы сделать специальное заявление сенату….

— В этом-то и дело, — с презрительным смешком перебил его Матсон. — По заведенному порядку о всех угрозах в адрес президента, как бы невероятны они ни были, сообщают Службе личной охраны. Если им до сих пор ничего не сообщили, это значит, что…

— Это означает, что им ничего не известно, Матсон, — отрезал председатель. — Я уже велел вам все проверить. А теперь позвольте сенатору ответить на более важный вопрос: если бы ФБР узнало о подробностях нашего плана, сообщили бы они президенту?

Сенатор замялся: