Говорить ли президенту?

Вернувшись к себе в кабинет, Грант Нанна позвонил в уголовку.

— Калверта и Эндрюса ко мне.

— Хорошо, сэр.

Раздался уверенный стук в дверь, и в кабинет вошли двое специальных агентов. Барри Калверт даже по меркам ФБР считался высоким: 6 футов 6 дюймов без обуви, а босиком его видели немногие. В свои тридцать два года он слыл одним из самых честолюбивых молодых людей в отделе по борьбе с уголовной преступностью. На нем был темно-зеленый пиджак, темные, неопределенного цвета брюки и грубые башмаки из черной кожи. Каштановые волосы коротко подстрижены и аккуратно зачесаны на правый пробор. Единственной вольностью, которую он допускал в своей одежде, были летные очки-«капли». Он всегда задерживался на работе после окончания дежурства в 5.30 и не только потому, что стремился проложить себе путь наверх. Он любил свою работу. Насколько было известно его коллегам, больше он не любил никого, по крайней мере постоянных привязанностей у него не было. Калверт был уроженцем Среднего Запада и поступил на службу в ФБР после окончания колледжа со степенью бакалавра социологии, а потом прошел пятнадцатинедельный курс в Академии ФБР в Куантико. Словом, типичный фэбээровец.

В отличие от него Марк Эндрюс был одним из самых необычных людей, когда-либо поступавших на службу в ФБР. В Йельском университете[5] он изучал историю, но потом перешел на юридический факультет. Теперь, по окончании курса, он жаждал приключений и решил, что, прежде чем идти работать на фирму, будет полезно познакомиться с жизнью преступников и полицейских изнутри. Разумеется, подавая заявление в ФБР с просьбой зачислить его в штат, он скрыл истинные причины поступления на службу: еще никто не додумался рассматривать работу в Бюро как чисто теоретический опыт. Более того, Гувер считал работу в ФБР призванием, и агентов, покинувших службу, назад уже не принимали. Шести футов ростом, рядом с Калвертом Марк Эндрюс казался маленьким. У него было свежее, открытое лицо с ясными синими глазами и копной светлых вьющихся волос, падавших на воротник рубашки. В свои двадцать восемь лет он был одним из самых молодых агентов в отделении. Одевался он всегда модно и зачастую вразрез с установленными правилами. Как-то он попался на глаза Нику Стеймзу в красном спортивном пиджаке и коричневых брюках и с дежурства был отправлен домой переодеваться. Главное — не доставлять хлопот Бюро. Обаяние Марка часто помогало ему избегать многих неприятностей в отделе по борьбе с уголовной преступностью, но у него было и другое качество, которое не могло заменить образование и хорошие манеры, полученные в старейшем университете Новой Англии, а именно — настойчивость в достижении цели. Он был самоуверен, но ни нахальства, ни самодовольства в нем не было. Кроме того, он тщательно скрывал от коллег по Бюро свои планы на будущее.

Грант Нанна снова рассказал о перепуганном человеке, который ждал их в Медицинском центре Вудро Вильсона.

— Негр? — осведомился Калверт.

— Нет, грек.

Лицо Калверта выразило удивление. Восемьдесят процентов населения Вашингтона составляли негры, из них девяносто восемь процентов арестовывались по уголовным делам. Одна из причин того, что злополучный взлом в Уотергейте с самого начала вызвал подозрения у тех, кто хоть немного знал Вашингтон, была та, что по этому делу не проходило ни одного негра. Впрочем, ни один агент этого не признал.

— Ну что, Барри, думаешь, справишься?

— Конечно. Отчет положить вам на стол завтра утром?

— Нет, шеф хочет, чтобы вы связались с ним напрямую в случае, если окажется что-нибудь важное, если нет — подготовьте рапорт завтра к вечеру.

Зазвонил телефон.

— Мистер Стеймз вызывает вас по радиосвязи из своей машины, сэр, — сказала Полли, ночная телефонистка.

— Вот неутомимый, — шепнул Грант двум младшим агентам, зажав трубку ладонью.

— Привет, шеф.

— Грант, я говорил, что этот грек ранен в ногу и что началось заражение?

— Да, шеф.

— Хорошо. Будь добр, позвони отцу Грегори в мою церковь святого Константина и святой Елены и попроси его навестить этого человека в больнице.

— Сделаю.

— А ты езжай домой, Грант. В конторе остается Аспирин, он со всем справится.

— Я так и собирался, шеф.

Телефон умолк.

— Ладно, ребята, двигайте. — Два специальных агента прошли по грязному серому коридору к служебному лифту. Казалось, чтобы привести его в движение, нужна заводная ручка. Выйдя наконец на Пенсильвания-авеню, они сели в служебный автомобиль.

Марк повел темно-синий «форд»-седан но Пенсильвания-авеню мимо Национальных архивов и галереи Меллона. Обогнув зеленые лужайки Капитолия, он поехал по проспекту Независимости к юго-восточной части Вашингтона. Когда машина остановилась на светофоре у 1-й улицы возле Библиотеки конгресса, Барри бросил злой взгляд на заполнивший, как и всегда в час «пик», улицу транспорт и взглянул на часы.

— Почему на это чертово задание не послали Аспирина?

— Кто же будет посылать Аспирина в больницу? — ответил Марк.