Грааль никому не служит

Стены метнулись вверх. Дух перехватило – как в аквапарке, в чёрной трубе. Удар оказался настолько силён, что в глазах потемнело. Системы «упыря» отчаянно зазуммерили, прося пощады. Их гомон постепенно стихал. Лишь зловещие попискивания, сообщающие о славной гибели силовой аварийки, не умолкали.

Обошлось. Перед глазами вспыхнула схема экзоскелета: несколько суставов светились жёлтым. Ну, жёлтый не красный, жить будем. Мои-то кости все на месте.

– Давай, брат, – отвесил я тумака Альберту. – Поднимайся. До места я тебя доставил.

Я поднял взгляд. На стене темнел барельеф: человекоподобная фигура на троне из ледовых игл. Рогатая голова, трезубец в руках. Дьявол. Ниже металлически поблёскивала дверь. Кто-то до нас распаковал здесь жилой модуль.

Вот и всё. Конец пути. Я подошёл и прикоснулся к сенсорному замку. Если хозяин модуля не задал никаких ограничений, то рисунок на пластике перчаток откроет дверь. И передаст хозяину информацию о госте.

Мембрана раскрылась, и мы вошли в обитель отшельника. Сняли костюмы и двинулись по коридору. Три каюты слева, мембрана санблока справа. Этот модуль был поменьше, чем тот, на «Погибельном Троне». Но общая планировка совпадала. Дверь в кают-компанию открылась перед нами, и я вздохнул с облегчением.

Мать Хаала была здесь. Она успела переодеться в чёрный строгий комбинезон и сидела на диване, прихлёбывая кофе из пластиковой чашки. Нашему появлению Хаала нисколько не удивилась.

– Ты прав, срединник, – буднично сказала она. – Здесь действительно живёт некто сродни нам. Позволь представить тебе господина Шиону Туландера.

– Андрей Перевал, – я протянул ладонь.

Сидящий возле бара человек равнодушно кивнул в ответ на моё приветствие. Грузный, рыхлый – он выглядел нездоровым. На вид ему можно было дать лет пятьдесят. Седые волосы связаны в неопрятного вида хвост, лицо тёмное, изрезанное морщинами. Руку он мне так и не пожал.

Я потянул за собой Альберта. Мы уселись. Едва заметный кивок Шионы, видимо, означал, что мы можем чувствовать себя здесь как дома. Хаала – вот чудеса! – налила нам кофе.

– Вы знаете о моём существовании? – вяло спросил господин Туландер. – Откуда?

Голос его звучал невнятно, как у человека, который долгое время разговаривал только с собой. Движения бессильно обрывались, не находя логического завершения. Казалось, Шиона вообще не видит смысла что-либо делать.

– Пираты высадили нас не где-нибудь, а именно на Сигуне, – сказал я, обращаясь более к Хаале, нежели к Туландеру. – Катер сел неподалёку от входа в пещеру. Какова вероятность этих событий? Можете не отвечать. Я и сам знаю: это чудо.

– Когда человек отправляется за Граалем, – назидательно ответила Хаала, – Господь являет ему чудеса. Грешно сомневаться в его величии.

– Так ты знала, что я ищу Грааль?

– Не совсем. Ты ведёшь игру лжи и притворства, но у нас, дианниток, есть свои пророчества. Хвала Господу, они сбываются. Расскажи нам. Расскажи всё, что знаешь. И прошу тебя: отбрось своё двуличие.

* * *

Рассказывал я долго. Лонот, Иртанетта, школа экзоразведчиков. Концлагерь на Лангедоке, заговорщики и «Погибельный Трон». Наконец перешёл к теории Гранье.

Слушали меня по-разному. Альберт ёрзал, не в силах сидеть спокойно, вздыхал и ёжился. Хаала вся подалась вперёд; так несправедливо осуждённый выслушивает приговор – вдруг помилуют? Шиона дремал, расплывшись медузой.

– Достойнейшим, значит, осталось найти двоих? – вдруг переспросил он. – Этого, как его… медиатора?

– Медитатора. И огненную демонессу.

– В купности получается…

Он вновь погрузился в свои внутренние сумерки. Я уж решил, что он спит, как вдруг отшельник зашевелился.

– Да, – сказал Шиона. – Истинно так. Не примите слова мои превратно. Но достойнейшим лучше плюнуть на это дело.

– Как плюнуть?

– Слюной – как говорится в писаниях древних сюцаев. Плюгавенький встречался с человеком, занимающим мысли великих.

Шиона умолк – на этот раз надолго. Хаала кашлянула, но никакой реакции не последовало.

– Омерзительный тип, – заметила она. – Хороши же мы, коль из всех людей судьба столкнула нас именно с ним. Но Господь сражается любым оружием. Смиримся с этим.

Я промолчал. Пока Туландер не заговорит сам, тормошить его бесполезно. «Ничтожнейший» и «плюгавенький» родился на Иньчжоу-3. Недеяние на этой планете ценится очень высоко. Иньчжоулане с рождения обучаются высшей праздности.

Я налил себе ещё кофе. Добавил ликёра «Вааанааа Тааалллиииннн» (древняя и очень редкая марка, почти в неизменности просуществовавшая несколько веков) и уселся на подлокотник кресла, наблюдая за отшельником. В Лоноте, глядя в Морское Око, я решил, что мы чем-то схожи. Как оказалось – нет. Туландер напоминал толстенького китайского божка – но не весёлого, как их изображают в храмах, а брюзгливого.

– Поганенький не скажет зря. Чаяния прекраснодушных обречены на провал. Дело в том, что человек, которого ищут прекраснодушные… медитатор… он…

– Да кто же он? – не выдержала Хаала. – Скажите же наконец, хватит мычать!

– Он даос деревянного служения.

– Чего?

Шиона повторил. И добавил: