Грабеж – дело тонкое

– Зачем дверь-то открывать? – удивился Витя, вперив в Струге мутные, как утренний туман, голубые глаза. – Звонок-то на телефоне зазвенел.

– Дальше.

– Фраер какой-то звонит и говорит – «позови Федю». Я его отхаял и трубку положил. Через пять минут опять звонок. Позови, говорит, Федю. Я его опять по матери... Через полчаса...

– Я понял. – Антон посмотрел на часы – скоро должна вернуться с прогулки Саша. – Было несколько звонков. Дальше.

– А потом этот же хрен звонит уже через часа два и говорит: «Это Федя. Если кто будет меня искать, скажи, что я скоро приду к тебе». Я, короче, ни фига, блин, не понял, положил трубку и лег спать. Часа в три ночи – звонок!

Струге резко выдохнул:

– Так, ты снял трубку. Дальше!

– Зачем трубку? – Юшкин опять подарил Антону Павловичу свой чарующий взгляд. – В дверь позвонили.

Дальнейшее развитие событий Антону можно было не пересказывать. Он лишь констатировал факт того, что этот сюжет уже набил оскомину многим. Юшкин открыл дверь и, не успев толком рассмотреть гостя, получил струю газа в нос и мощный удар кастетом в височную область. Дальше он ничего не помнит. Светки еще не было, поэтому он сам дополз до телефона, вызвал милицию и «Скорую». От госпитализации отказался, но с милиционерами был сговорчивей. Дело не в любви к правоохранительным органам, а в ненависти к похитителям двухсот тысяч рублей. Тех двухсот тысяч, что лежали в прикроватной тумбочке Витиной комнаты.

Глядя на пропитавшуюся кровью и уже успевшую застыть повязку, Антон в очередной раз убедился в том, что в определенных случаях алкоголизм спасает жизнь. Если бы Юшкин был в эту ночь трезв, его твердолобость вряд ли выдержала удар такой силы. Даже при наличии повязки для Струге было совершенно очевидно, что под ней скрывается шрам от страшного по силе удара и огромная гематома.

– Я могу узнать, откуда у тебя двести тысяч рублей? – осторожно поинтересовался Антон Павлович.

– Мы же хату продали... – горестно, вспомнив о постигшей беде, пробормотал Юшкин. – Завтра должны были выезжать. «Двушку» на однокомнатную и доплату... Я деньги забирал, а Светке – квартиру. Однокомнатную...

Теперь с Юшкиным разговаривать уже бесполезно. Кажется, он вспомнил, что его «обнесли». Струге быстро выяснил новый адрес однокомнатной, которую скоро осчастливят своим прибытием новоселы, и поинтересовался, как выглядел тот, кому Витя открыл дверь.

– Антон Павлович, ты что, шутишь? – плаксиво выдавил сосед. – Я дверь открываю, а мне – бац! И я в дамках... Светка придет, наверное, теперь на мне вторую рану зашивать придется.

На первом этаже послышалось свистящее дыхание Рольфа и его короткое повизгивание.

– Ладно. – Струге распахнул записную книжку и еще раз перепроверил записанный адрес. Он специально выдержал паузу, чтобы его переспросить. Однако цифры не расходились. Юшкин был пьян еще не до безумия. – Ты кому говорил, что деньги получил?

– Да кому я мог говорить?! Вчера в обед мне их передали! После этого я через порог не переступал!

– А когда за водочкой выходил?.. Ни с кем не перебрасывался словечком?

– Дык ить водочки-то ящик я еще с задатка прикупил.

– Ты, Витя, если не остановишься, то очень скоро пропьешь последние капли ума. Кстати, уважаемый, тебе не кажется, что приплата в двести тысяч при подобном размене – весьма щедрое предложение?

Юшкин пожал плечами, словно говоря о том, что если бы предложение было не так заманчиво, то не было бы и сделки.

Успев вперед Саши и Рольфа, Антон быстро вошел в свою квартиру.

Минувший день снова не принес никаких результатов. Яша собрал в зал огромного дома троих, наиболее приближенных людей и устроил короткое совещание. В трудную минуту Яша всегда давал право высказать точку зрения всем присутствующим. Тема была одна. На минувшей неделе какой-то бык продал Якову черепаху каймановой породы, не проконсультировав по вопросам собственной безопасности при общении с данным видом животного. Теракт тут, безусловно, не усматривается, однако налицо подлость и халатность. Названного уже хватает для того, чтобы ответить по всей строгости. Рука, подлеченная Моисеевичем, личным «лепилой», уже не побаливает, однако это не основание для прощения.

– Цинизм, блин, из лохов нужно выколачивать палкой, – сказал в заключение вступительного слова Яша. – Чисто за свинство казнить нужно, чисто за свинство. Любыми способами.

Насчет «свинства» никто не спорил. Спор с Яшей может окончиться, не начавшись. Однако один из приближенных, Тушкан, от имени всего коллектива выразил сомнения относительно способов, которые именуются «любыми».

– У лоха наверняка есть квартира, – сказал он. – Этого достаточно, чтобы возместить затраты, причиненные приобретением зеленки и бинтов. В крайнем случае, его можно маленько полохматить. Но, Яша, «любыми»... Это опасно.