Граф божьей милостью

Я даже не нашелся, что ему сказать. Где-то глубоко внутри себя я надеялся услышать от Гекеренвена что-то оправдывающее его, но так и не услышал. Глупость вообще трудно понять, а если она замешана на слепом фанатизме, то вообще невозможно.

В общем, ничего, кроме злости и разочарования, визит в застенки инквизиции не принес. Я молча встал и шагнул к порогу.

— Прости… — послышался горячечный шепот за спиной.

«Бог простит…» — про себя ответил я и вышел из камеры.

После короткого разговора с фра Георгом меня вывели из здания конгрегации через тайный выход.

Оглянувшись по сторонам, набросил капюшон плаща на голову и быстро пошел в сторону рыночной площади. Трехдневная щетина на лице, слипшиеся косицы волос, вытертый до основания шерстяной плащ с капюшоном, короткий полинялый жакет, растянутые шоссы и короткие растоптанные сапоги. На широком поясе подвязана тощая мошна и висит длинный меч с простой гардой. Я вполне смахивал на безземельного обнищавшего дворянчика, так что затеряться в толпе не составило никакого труда.

А через двадцать минут я уже стоял перед заведением, над входом в которое висела закопченная кривая вывеска с грубо намалеванной на ней бочкой.

Из открытых окон доносился глухой гомон, изредка перемежавшийся гоготом и женскими визгами. Рядом с входной дверью прямо в грязи распластался полуголый грязный мужик в одних шоссах, намертво прижимавший к груди пустую пивную кружку.

Улыбнувшись про себя воспоминаниям из своего недалекого прошлого, я перешагнул через порог. В нос сразу шибануло ядреным смрадом из смеси запахов прокисшего пива, тухлятины, жареной рыбы и блевотины.

Ряды оплывших сальных свечей на закопченных балках давали больше гари, чем света, углы общего зала тонули во мраке. Под потолком клубился чад. Между длинными столами шустро носились дебелые подавальщицы в заляпанных сальными пятнами фартуках, с кружками и немудреными заедками в руках.

Аустерия, сиречь корчма под незамысловатым названием «Бочка» никогда не входила в перечень престижных заведений Гента. Публика побогаче, не говоря уже о благородном сословии, вряд ли даже догадывалась о ее существовании. Зато «Бочку» с удовольствием посещали самые низы гентского общества, так как здесь за сущие гроши, а зачастую — просто в обмен на краденое, можно было вдоволь залиться жиденьким пивом.

А еще «Бочку» знал почти каждый уважающий себя наемник в Европе, так как здесь находился вербовочный пункт, а ее хозяин, Ян Тиммерманс по прозвищу Колесо, в свое время сам руководил крупной компанией рутьеров.

Мельком проведя взглядом по теснившемуся на лавках народу, надо сказать, самой что ни на есть подозрительной наружности, я так и не нашел знакомых лиц, чему особенно и не удивился. Век наемника недолог, до старости доживают только редкие счастливчики, так что компании постоянно обновляются.

Впрочем, одного человека я все-таки узнал. В углу за отдельным столиком сидел аккуратно одетый сухенький старичок, больше похожий на бухгалтера, чем на наемника либо кого-то другого из постоянного контингента аустерии. Смотрелся он среди окружающего его народа чужеродно, словно белая ворона в стае своих черных собратьев.

Однако несмотря на то что общий зал битком набили посетители, стул напротив старичка пустовал. Мало того, стол был чисто выскоблен, а еще перед стариком стояла в поставце не сальная, а восковая свеча, что все вместе свидетельствовало о явно привилегированном положении этого человека.

Немного помедлив, я прошел через зал, сел напротив старика и снял с себя капюшон. Посетители разом скосили на меня глаза, но уже через мгновение обратно принялись заливаться пивом.

— Рад тебя видеть, Крестный.

Свое прозвище папаша Мартин ван Хоорн носил вполне заслуженно, так как дал путевку в жизнь доброй половине наемников из Фландрии, Зеландии и Брабанта. Впрочем, эта путевка в жизнь почти для всех становилась пропуском на тот свет. Как я уже говорил, наемная братия в своей постели не умирает.

Старик нарочито подслеповато прищурился, словно пытаясь меня узнать, а потом озадаченно хихикнул.

— Хе-хе, не верю своим глазам. Ты, что ли, Барон?

— А что, есть еще кто-нибудь из рутьеров с таким прозвищем?

— Не слыхал… — Ван Хоорн покачал головой. — А поговаривали, что ты накрепко завязал, да еще в графы выбился. И еще давеча Клаус Резак божился, что видел, как ты со свитой во дворец проезжал, весь разодетый, словно сам герцог.

— Правильно поговаривали, Крестный.

— Рад за тебя, Жан! — Папаша отсалютовал мне кружкой и тут же, таинственно понизив голос, шепотом поинтересовался: — Тогда зачем ты здесь? Да еще в таком виде? Неужто счастье изменило и опять решил вернуться в братство? Или?..

— Или… — коротко ответил я.

— Тогда выкладывай! — Старик отпил глоток и решительно отодвинул кружку на край стола.

— Люди нужны. Под мой личный наем.

— И много?

— Много. Всех, кого найдешь в наших местах. Возьму и одиночек, и целые компании.

— Даже так… — Папаша Мартин удивленно склонил голову. — Расценки знаешь?