Граф божьей милостью

— Гм… — Я сразу припомнил, как отказался принять предложение Франциска присоединиться к резне. — Ну… было… И сильно гневается?

— Не очень… — Боярышня мило улыбнулась. — Во всяком случае, бретонских владений вас не лишают. Просто не рекомендовано являться ко двору. Дюшеса вступилась. И дама де Веллекье — тоже. И даже Анна.

— А что с тобой, Катькой и Машкой?

— А что нам сделается? — Контесса де Сунбулофф посмотрела на меня как на неразумного малыша. — Вы в опале, а не мы. К нам дюк относится со всем расположением. Вчерась подарил палаты личные во дворце.

— Н-да… — Я потянулся рукой, чтобы почесать в затылке, но вовремя остановился.

— Скоро государь смягчится, — уверенно продолжила Федора. — А пока просто не попадайтесь ему на глаза. Ох, батюшка, когда уже вы научитесь вести себя как следоват при государях…

— Ты поучи еще меня, мелочь пузатая! — рыкнул я. — Всю задницу вожжами обдеру.

— Ой, ой, тятенька, только не это! — В глазах Федоры мелькнула смешинка.

— Ладно, не бойся… — сразу отмяк я. — Ну не мозолить глаза — так не мозолить. И то правда, засиделся я здесь. Эй, бездельники, где вы там? Зовите ко мне шевалье ван Брескенса. А вот и он, легок на помине. Ну и рожа у тебя, братец Тук. Короче, завтра утром снимаемся с якоря. Пусть все собираются. Свободен… Стоп! Знаешь что, лети-ка ты к Вельзеру и сообщи, что очень скоро у Франциска появится очень много выморочных имений. Он знает, что надо делать. А за эту информацию пусть скостит мне процент за обналичку в Ломбардии. Да тряхни его, как ты умеешь, скопидома окаянного…

Вот так и закончились мои похождения в Бретани. Хотя вру до того как я отчалил, произошло еще одно событие…

ГЛАВА 16

На наложенную на меня опалу я не обратил ровным счетом никакого внимания. Дело привычное, не в первый раз. Как говорится: плавали, знаем. Кто только их на меня не накладывал. И Максимилиан Бургундский, и батюшка его, кайзер Священной Римской империи — во время моего визита в Дойчланд, Франциск Бретонский — этот уже в третий раз, насколько помню. Покойный Карл Смелый так вообще едва ли не раз в месяц лишал милостей.

Работа у государей такая, сложная, не позавидуешь, ей-ей. Опять же профессиональная деформация, коя свой отпечаток обязательно накладывает. Монарх обязан быть грозным, вредным и непредсказуемым, дабы подчиненные постоянно себя в тонусе держали. Не с той ноги встал — в опалу всех, кто на глаза попался. Замешкался с поклоном — пшел туда же, не дай бог перечить удумал — извольте проследовать в немилость. И так далее, и тому подобное. Вот только все эти опалы по большому счету формальные, понарошку, ибо государи прекрасно понимают, что таким образом могут живо полезных подчиненных лишиться. Для того чтобы серьезно под фанфары загреметь, это еще надо умудриться. Хотя и такое случается частенько.

А я полезный, без меня как без рук, так что могу позволить себе вольности. Но опять же без перебора. И вообще, не будь я вассалом Франциска по сеньории Молен, даже не обратил бы внимания, а так обязан изобразить смятение и раскаяние.

Отплытие из Бретани назначил на утро, а сам весь день провел, не выбираясь из дома. Потихоньку выходил из похмелья, заодно опять взялся за «Хроники графа божьей милостью Жана Шестого Арманьяка», кои за неимением свободного времени совсем забросил. И даже дописал главу своего труда по благородному искусству владения оружием под претенциозным названием «Сила клинка». Верней, я только диктовал, а писал Хорст, ибо почерк у графа божьей милостью уж вовсе скверный, пишу как курица лапой, уж извините.

Модиста великодушно помиловал по совокупности заслуг, но до своей отправки придержал под замком, дабы языком раньше времени не молол. Ломбардца лишать жизни не стал, до проверки информации поживет пока. А может, и дольше, там посмотрим. Как ни странно это звучит после стольких смертей на моей душе, но пустого смертоубийства сторонюсь.

В общем, дело потихоньку шло к вечеру, я уже предвкушал, как всласть покувыркаюсь напоследок с Лизкой, но совершенно неожиданно с визитом явился бастард Франциск де Вертю.

Уже без следов похмелья, но заново хорошо подшофе.

— Мой друг! — начал он, высадив с оттяжкой поднесенную чарку арманьяка. — Ничему не удивляйтесь!

— Вы меня пугаете, Франциск… — Честно говоря, я слегка оторопел от такого начала. — Что еще случилось?

— Ровным счетом ничего! — выпалил бастард с лукавой улыбкой и добавил, чуть подождав: — Ничего плохого!

— Ну да, все, что могло случиться плохого, уже случилось… — прокомментировал я и глазами показал Лизетте заново наполнить стопку.

— Жан, — бастард картинно развел руками, — вы же все прекрасно понимаете.

— Ладно, ладно, не буду. Но потрудитесь изложить суть дела.

— Обязательно! — Внебрачный отпрыск бретонского герцога шутливо поклонился мне. — Итак, я привез к вам гостей. Извольте отдать команду своим людям пропустить их.

— Распорядись… — Я кивнул братцу Туку, а сам слегка насторожился.