Граф божьей милостью

Н-да… даже не знаю, что сказать. Что бы я еще хоть раз сунулся в женский монастырь… Да ни в жисть!

Но, как бы то ни было, и этот скандал мы пережили. Быстренько собрались и рванули назад в Барселону, куда благополучно и прибыли вечером следующего дня.

А наутро вышли в море. Идти вдоль берега до самой Италии было бы долго, вдобавок часть пути проходила по французским водам, поэтому я приказал взять курс прямо на Корсику. К счастью, погода нас миловала, алжирские пираты, коими кишмя кишело Средиземное море, тоже куда-то подевались, и мы достигли острова вполне благополучно. Переночевали там, а еще через пару дней вошли в Тибр.

ГЛАВА 23

Итак, Рим…

Город оставил у меня двойственные впечатления. С одной стороны, он оказался обычным средневековым городом, то есть одной большой вонючей помойкой. Тибр смердел, словно скотомогильник, а на улицах хлюпала грязища. Великолепные дворцы знати и прочие шедевры зодчества немного сглаживали вид, но только слегка, почти теряясь на общем фоне.

А с другой стороны город был… как бы это сказать… не таким мрачным, что ли, чем его нынешние европейские собратья. В том числе благодаря более жизнерадостным эмоциональным горожанам. Но не суть.

«Виктория» нашла пристанище у причала торгового партнера моей компании, а я снял целый флигель в корчме под помпезным названием «Дворец Льва и Розы», расположенной неподалеку от Колизея, который, к слову, потихоньку разбирают на камень. В числе другого античного наследия.

Но уже на следующий день возник вопрос немедленного переезда, так как чертова гостиница просто кишмя кишела клопами, блохами и прочей мерзкой живностью. Сутки ушли на поиски нового жилья, а потом мы переехали на великолепную загородную виллу, еще античной постройки. Добираться до места действия стало гораздо дольше, но теперь из окон не смердело падалью, а изысканно благоухало ароматом апельсиновых деревьев, к тому же прямо на вилле обнаружился свой источник, обеспечивавший нас чистейшей ключевой водой. Да и засаленную мыльню сменили настоящие термы с бассейном и отлично сохранившейся смальтовой мозаикой времен Древнего Рима.

После того как вопрос с проживанием окончательно решился, настало время приступить к выполнению цели своего путешествия.

Легист сразу отвалил вентилировать вопрос среди своих знакомых, ну а я принялся доставлять адресатам ту кучу рекомендательных писем, которыми озаботился еще до поездки.

Задача не казалась особо трудной, так как нынешний Ватикан просто погряз в коррупции. Среди святош цвел махровым цветом непотизм, каждый очередной папа, едва успев избраться, первым делом пропихивал своих ублюдков-бастардов и родственничков на теплые места, а те, в свою очередь, сразу принимались набивать себе карманы. Взятки среди кардиналов были возведены в официальный ранг, покупалось и продавалось абсолютно все.

Вдобавок на данный момент Святой Престол совсем не жаловал руа франков Луи, так как тот активно совал свой нос в дела Ватикана.

В общем на первый взгляд все выглядело вполне благоприятно. Правда, даже несмотря на подобное положение дел, на быстрый результат я все равно не надеялся. Но действительность оказалась куда хуже, чем ожидалось.

Нет, никто из высокопоставленных лиц мне не отказал, совсем наоборот, все они охотно брались за дело, но… запрашивали авансом совсем уж неприличные деньги. Причем без всякой гарантии.

В руководстве францисканского ордена, куда я привез рекомендательное письмо от родного дяди Феба, кардинала Пьера де Фуа, аванса не потребовали, но и на решение вопроса по существу отвели не менее пол угода, что меня никак не устроило. А к самому папе на аудиенцию пробиться в ближайшем будущем оказалось и вовсе не реальным.

Последняя надежда осталась только на великого пенитенциария Святого Престола кардинала Джулианно делла Ровере, одновременно — магистра ордена, к которому я вновь стал принадлежать.

К счастью, он принял меня сразу после того, как ему передали рекомендательно письмо от кардинала де Бургоня. Признаюсь, по пути я письмецо вскрыл, но оно оказалось зашифрованным, поэтому толком не знал, что там написано. Но примерно представлял.

— Вы взялись за трудную задачу, сын мой… — Тучный мужчина в алой шелковой рясе небрежно уронил на стол папскую буллу о снятии грехов с моего отца.

Выглядел он абсолютным флегматиком, вялым и недалеким, но жесткий и умный взгляд свидетельствовал совершенно об обратном. Опять же Феб проинформировал меня, что этот толстячок в свое время станет папой римским Юлием под номером два, а среди них недалеких парней никогда не наблюдалось.

— …но кардинал де Бургонь столь лестно отозвался о вас… — вкрадчиво продолжил великий пенитенциарий, — …что, пожалуй, мы можем вам поспособствовать…

Я тут же понял, что меня готовятся столкнуть в очередное дерьмо, и попробовал воспротивиться.

— Уверяю, моя немедленная благодарность, ваше высокопреосвященство, будет простираться очень высоко!

Мол, к черту службу, просто назови цену.