Граф Монте Кристо 2 часть

You tell me of M. Franz d'Epinay, your betrothed lover, and you shrink from the idea of being his wife; but tell me, Valentine, is there no other sorrow in your heart?	Вы говорите со мной о господине д'Эпине, вашем женихе, и вздыхаете при мысли, что будете когда-нибудь принадлежать ему. Послушайте, Валентина, неужели это все, что у вас есть в душе?
You see me devoted to you, body and soul, my life and each warm drop that circles round my heart are consecrated to your service; you know full well that my existence is bound up in yours-that were I to lose you I would not outlive the hour of such crushing misery; yet you speak with calmness of the prospect of your being the wife of another!	Как! Я отдаю вам свою жизнь, свою душу, только для вас одной бьется мое сердце, и вот, когда я всецело принадлежу вам, когда я мысленно говорю себе, что умру, если потеряю вас, - вас даже не ужасает мысль, что вы будете принадлежать другому!
Oh, Valentine, were I in your place, and did I feel conscious, as you do, of being worshipped, adored, with such a love as mine, a hundred times at least should I have passed my hand between these iron bars, and said,	Нет, если бы я был на вашем месте, если бы я чувствовал, что меня любят так, как я вас люблю, я бы уже сто раз протянул руку сквозь прутья этой решетки и сжал руку несчастного Максимилиана со словами:
'Take this hand, dearest Maximilian, and believe that, living or dead, I am yours-yours only, and forever!'" The poor girl made no reply, but her lover could plainly hear her sobs and tears.	"Я буду вашей, только вашей, Максимилиан, в этом мире и в том". Валентина ничего не ответила, но Максимилиан услышал, что она вздыхает и плачет.
A rapid change took place in the young man's feelings.	Он сразу опомнился.
"Dearest, dearest Valentine," exclaimed he, "forgive me if I have offended you, and forget the words I spoke if they have unwittingly caused you pain."	- Валентина, Валентина! - воскликнул он. -Забудьте мои слова, если я огорчил вас!
"No, Maximilian, I am not offended," answered she, "but do you not see what a poor, helpless being I am, almost a stranger and an outcast in my father's house, where even he is seldom seen; whose will has been thwarted, and spirits broken, from the age of ten years, beneath the iron rod so sternly held over me; oppressed, mortified, and persecuted, day by day, hour by hour, minute by minute, no person has cared for, even observed my sufferings, nor have I ever breathed one word on the subject save to yourself.	- Нет, - сказала она, - все это верно, но разве вы не видите, как я несчастна и одинока. Я живу почти в чужом доме, потому что мой отец почти чужой мне; вот уже десять лет мою волю каждый день, каждый час, каждую минуту подавляет железная воля моих властителей. Никто не видит моих страданий, и я сказала о них только вам.
Outwardly and in the eyes of the world, I am surrounded by kindness and affection; but the reverse is the case.	Кажется, будто все добры ко мне, все меня любят; на самом деле все враждебны мне.
The general remark is, 'Oh, it cannot be expected that one of so stern a character as M. Villefort could lavish the tenderness some fathers do on their daughters. What though she has lost her own mother at a tender age, she has had the happiness to find a second mother in Madame de Villefort.'	Люди говорят: господин де Вильфор слишком серьезный и слишком строгий человек, чтобы проявлять к дочери большую нежность, но зато она должна быть счастлива, что нашла в госпоже де Вильфор вторую мать.
The world, however, is mistaken; my father abandons me from utter indifference, while my mother-in-law detests me with a hatred so much the more terrible because it is veiled beneath a continual smile."	Так вот, люди ошибаются: отец совершенно равнодушен ко мне, а мачеха жестоко ненавидит меня, и эта ненависть тем ужаснее, что она прикрывается вечной улыбкой.