Граф Монте Кристо 2 часть

M. Danglars, however, while possessing a great admiration for the antique, as it was understood during the time of the Directory, entertained the most sovereign contempt for the simple elegance of his wife's favorite sitting-room, where, by the way, he was never permitted to intrude, unless, indeed, he excused his own appearance by ushering in some more agreeable visitor than himself; and even then he had rather the air and manner of a person who was himself introduced, than that of being the presenter of another, his reception being cordial or frigid, in proportion as the person who accompanied him chanced to please or displease the baroness.	Поэтому Данглар, большой поклонник старины, как ее понимали во времена Директории, относился весьма пренебрежительно к этому кокетливому уголку, где его, впрочем, принимали только с тем условием, чтобы он оправдал свое присутствие, приведя кого-нибудь; так что на самом деле не Данглар представлял других, а, наоборот, его принимали лучше или хуже, смотря по тому, насколько наружность гостя была приятна или неприятна баронессе.
Madame Danglars (who, although past the first bloom of youth, was still strikingly handsome) was now seated at the piano, a most elaborate piece of cabinet and inlaid work, while Lucien Debray, standing before a small work-table, was turning over the pages of an album.	Г оспожа Данглар, красота которой еще заслуживала того, чтобы о ней говорили, хотя ей было уже тридцать шесть лет, сидела за роялем маркетри, маленьким чудом искусства, между тем как Люсьен Дебрэ у рабочего столика перелистывал альбом.
Lucien had found time, preparatory to the count's arrival, to relate many particulars respecting him to Madame Danglars.	Еще до прихода графа Люсьен успел достаточно рассказать о нем баронессе.
It will be remembered that Monte Cristo had made a lively impression on the minds of all the party assembled at the breakfast given by Albert de Morcerf; and although Debray was not in the habit of yielding to such feelings, he had never been able to shake off the powerful influence excited in his mind by the impressive look and manner of the count, consequently the description given by Lucien to the baroness bore the highly-colored tinge of his own heated imagination.	Читатели уже знают, какое сильное впечатление произвел Монте-Кристо за завтраком у Альбера на его гостей; и несмотря на то, что Дебрэ трудно было чем-нибудь поразить, это впечатление у него еще не изгладилось, что и отразилось на сведениях, сообщенных им баронессе.
Already excited by the wonderful stories related of the count by De Morcerf, it is no wonder that Madame Danglars eagerly listened to, and fully credited, all the additional circumstances detailed by Debray.	Таким образом, любопытство г-жи Данглар, возбужденное прежними рассказами Морсера и новыми подробностями, услышанными от Люсьена, было доведено до крайности.
This posing at the piano and over the album was only a little ruse adopted by way of precaution.	И рояль, и альбом были всего лишь светской уловкой, помогающей скрыть подлинное волнение.
A most gracious welcome and unusual smile were bestowed on M. Danglars; the count, in return for his gentlemanly bow, received a formal though graceful courtesy, while Lucien exchanged with the count a sort of distant recognition, and with Danglars a free and easy nod.	Вследствие всего этого баронесса встретила г-на Данглара улыбкой, что было у нее не в обычае. Графу, в ответ на его поклон, был сделан церемонный, но вместе с тем грациозный реверанс. Со своей стороны, Люсьен приветствовал графа, как недавнего знакомого, а Данглара дружески.